Жаль, события повернулись так, что не до размышлений стало. А то я еще тогда догадалась бы. Но тут муж его за руку поймал. Юлька с Глебом в прихожей толклись, уходить собирались. И Глеб джинсовку выронил, а из-под нее мужнины часы выкатились! Они у него на жестком браслете, и жутко дорогие. Юлька побелела, а муж тихо так берет Глеба под локоть и выводит на лестницу. Вернулся через минуту, Юльку за косу — и в комнату. Бешеный.
— Чтоб сидела там! — рявкнул уже из коридора. — Еще раз с этим ублюдком увижу — убью к чертовой матери, поняла?!
Тут даже мне жутко стало. Никогда я мужа таким не видела. Юлька в истерику, ему — хоть бы хны. Я сунулась было к дочери — поговорить, успокоить, так он и на меня зыркнул. Прошипел яростно:
— И ты чтоб его на порог не пускала! Бабье безмозглое, московского ворья им мало, скоро со всей Европы собирать будете!
Это он Генку вспомнил. У моего дурака после Генки к таким вещам отношение тяжелое. Просто невозможно что-то доказать.
— Клептомания, — пробурчал он. — Хреномания, вот что я вам скажу! Черт-те что… Ишь, нашли норвежского гения! Вор он! Черт-те что…
Зверствовал весь вечер. Толик, сволочь, поддакивал и уже громко рассуждал, как это плохо для окружающих — иметь дело с гениями. Юлька рыдала в своей комнате. Потом муж выпроводил Толика, я дождалась, когда он угомонится, и прокралась к дочери. Юлька, разумеется, спать и не собиралась.
На самом деле, я до этого разговора думала, что произошло недоразумение. Ну мало ли, мой-то козел уже с работы бухой пришел, мог часы сдернуть, они там на вешалке за что-то зацепились… Всякое бывает. А Глеб их только на пол стряхнул. Я к Юльке-то пошла потому, что в душу мне запало: мой Глеба ублюдком назвал. Между прочим, мой в таких вещах щепетильный. Может, это и есть страшная тайна норвежца? Может, он приемный? Или от русского отца, которого Толик знает?
Правда, об этом я и не вспомнила. Юлька рыдала, и слова из нее выскакивали. Правильно я сделала, что до утра ждать не стала, утром-то она успокоилась бы, и ничего бы я не узнала.
Оказалось, она насобачилась после моего браслетика проверять у Глеба карманы. И все эти странные пропажи объяснялись одним: Глеб тащил наши вещи, а Юлька потом их возвращала. Говорит, первое время спрашивала, что это значит. Глеб всегда удивлялся. Юлька не понимала, что происходит. Оттого и смурная ходила.
Бедняжка моя, она искренне верила, что вещи крал не Глеб… А я, увы, убедилась в обратном. Нет, ну а кому еще это надо?
С утра началось светопреставление. Во-первых, я совершенно не понимала, что теперь говорить девчонкам на работе. Во-вторых, мне позвонила Елена Петровна и проинформировала, что Глеб лег на обследование в Центр Психического Здоровья. Мой дурак, оказалось, обвинил его в клептомании, и Глеб решил во что бы то ни стало снять с себя это клеймо. Даже в психушку сам отправился.