Она улыбалась, глядя на Толика, который пытался ее изуродовать… Я поразилась: вот это достоинство!
— Я пришел, чтобы спросить тебя, — строго сказал Йон, глядя на Толика. — Разве ты зверь? Каждый бывает влюблен. Многие готовы на насилие. Но ты же почти убил ее. За что?
— Да просто так! Вот тебе, дураку, не понять — просто за так! За то, что дура и не понимала — я бы для нее все сделал! А она грезила черт знает о чем. Пусть теперь растит моего сына. И пусть вот эта шлюшка знает, — он ткнул пальцем в Юльку, — что будет плодить детей не от одного, так от другого моего сынка!
— Глеб не твой сын, — холодно сказал Йон. — Я знаю это. — Помолчал. — То, что я расскажу, это преступление. Мое преступление. Я не имел права так поступать. Я расскажу. Пусть моя жена и мои дети сами решат, чего я заслуживаю. Потом я пойду в вашу полицию и во всем признаюсь. Но я не позволю бросать тени на имя моего сына. Да, он мой сын. Я сам его зачал. Хотя гены у него не мои. Но он все равно мой сын.
…Девушку привезли утром. Йону позвонил приятель.
Она была очень красивой. Йон даже задохнулся при виде этакой красоты. И не удивился, когда увидел, что ее изнасиловали. Над красивыми всегда издеваются больше. Приятель Йона зашивал ее тщательно, как родную сестру.
Необъяснимо хорошо сохранившийся труп ярла Эйрика Красного занимал и воображение Йона. Он не знал страшных баек, которые сочиняли русские студенты. Но, в отличие от них, он этого мертвеца видел собственными глазами! И мог подтвердить: ни один патологоанатом не смог бы доказать, что этот человек умер тысячу лет назад.
Йон был ученым. Молодым и страстно увлеченным. Правда, тогда он полагал, что ради науки можно переступить через кое-какие моральные запреты. Он раздобыл семенной материал мертвого ярла…
Клетки выглядели так, будто он получил их из банка спермы.
Они были живыми.
Господи, подумал Йон, это же открытие! Если удастся оплодотворить яйцеклетку, получить хотя бы двухнедельный эмбрион, изучить его… Он может получить образцы тканей «бессмертного». Если удастся… Он думал, как уговорить начальство выделить ему яйцеклетку для эксперимента — и тут привезли эту девушку.
Нет, он не хотел ничего дурного. Просто глядя на нее, он решил сделать еще один шажок: добиться не только зачатия, но и подсадить яйцо в матку. Ведь девушка и так могла бы забеременеть… От насильника. По крайней мере, после такого наступление беременности ее нисколько не удивит. А потом он через три-четыре недели предложит девушке сделать аборт. Если, конечно, эксперимент удастся — при тех условиях шансы на успех были ничтожно малы.