Лишившись управления, дивизия моментально развалилась; большинство ее полков и батальонов сложило оружие, а остальные соединения пустились в бегство. Едва только австрийские заслоны были устранены, как Дроздовский ввел главные силы Мамонтова; тачанки и легкую артиллерию, бросив их на Кошице, опорный пункт обороны австрийцев. Туда вечером 17 октября прискакал генерал Бернстайн, до смерти напуганный известиями о прорыве фронта врагом и массовыми изменами чешских соединений. Сюда же стекались остатки австрийских резервов, призванные остановить продвижение врага на Лупковском направлении.
Бернстайн имел нелицеприятный разговор со ставкой императора, после которого глубоко в душе, генерал пожалел, что не попал в этот день в плен к русским. Штрауссенбург был беспощаден к нему, грозил расстрелом и смертью всей его семьи, если генерал не остановить продвижение врага. Но разговор с высоким начальством не был последним испытанием, уготованным судьбой Бернстайну.
Глубокой ночью он был разбужен громкими криками и ожесточенной перестрелкой, которая велась всего нескольких кварталах от его штаба. В начале генерал решил, что это русская кавалерия ворвалась в город, и уже идут уличные бои. Однако прибежавший к нему дежурный офицер доложил более страшную весть. Оказалось, что этой ночью два чешских батальона решили переметнуться на сторону врага и, подняв восстание, с оружием в руках вырвались из Кошице навстречу русским.
От такого подлого удара, Бернстайн уже не смог оправиться. Его воспаленное воображение усердно рисовало все те кары, которым он подвергнется со стороны Штрауссенбурга, когда утром будет докладывать в Ставку эту ужасную весть. Единственным достойным выходом из сложившейся ситуации согласно старой традиции австрийской армии была смерть, что Бернстайн и сделал, пустив себе пулю в висок.
После этого, уже ни о какой обороне города на военном совете, спешно собранного по поводу смерти генерала, речь уже не шла; оставшиеся офицеры посчитали лучшим решением это оставить Кошице, благо на горизонте показались разъезды «ужасных казаков». Когда первые разъезды осторожно приблизились к городу, они обнаружили его пустым, австрийцы покинули его всего сорок минут назад. Дроздовский не стал бросать конницу Мамонтова в погоню за беглецами, хотя соблазн был большим. Вместо этого генерал был занят переброской через перевал всех своих сил, одновременно выставляя сильные заслоны от возможного контрудара со стороны восточных Карпат. Весь этот участок был отдан корпусу чехословацких добровольцев под командованием генерала Гайды, о военных способностях которого Дроздовский очень невысокого мнения. Поэтому ему в помощь был прикомандирован полковник Стабров, в обязанности которого входило обеспечение связи между Гайдой и ставкой Деникина.