Кафедра Ваннаха: Звёзды в компьютере
Ваннах Михаил
Опубликовано 17 октября 2011 года
Нет, тут речь пойдёт не о моделировании задач астрофизики или небесной механики, к которым вычислительные машины привлекли сразу же, как только они успели скинуть с себя изначальный военный мундирчик или шпионский плащик. (За деталями отошлём к биографии Бориса Натановича Стругацкого, трудившегося с дипломом «звёздного астронома» на «счётной станции Пулковской обсерватории инженером-эксплуатационником по счётно-аналитическим машинам» – эх, терминология ж была!) Поговорим о тех звёздах, которые видны невооружённым глазом.
Ну, или были бы видны. Если б не засветка от уличного освещения крупного города. Если бы не атмосферная муть от двигателей внутреннего сгорания и ещё не переехавших в Юго-Восточную Азию промышленных предприятий, особенно металлургических… Если бы значительная часть наших сограждан не боялась с наступлением темноты высунуть нос из квартиры, а буде таковой казус случится, не передвигалась короткими перебежками по освещённым местам, озираясь в поисках тех, кто, ухмыляясь, приближается с ножом в зубах. Если бы при короткой остановке на загородной дороге глаза успевали адаптироваться к контрастному света криптона и выйти на режим, когда способны улавливать чуть ли не отдельные фотоны. (Опыты, подтверждающие это, были популярны в школьных кружках советской поры…)
А человек же родился под светом звёзд. Под ним развивал свою цивилизацию. На них взирали с плоскогорий шумерские пастухи и выделившиеся из них жрецы со своих зиккуратов. По ним ориентировал свой самодельный чёлн скиталец Одиссей. С небесной сферы черпали данные учёные и вдохновение поэты: «Ночь, тайн созданья не тая,/ Бессчётных звёзд лучи струя,/ Гласит, что с нами рядом — смежность/Других миров, что там — края,/ Где тоже есть любовь и нежность,/ И смерть и жизнь, — кто знает, чья?..» А сейчас он этого света не видит!
Но тут в дело вмешивается технология. Которая возвращает человеку картины звёздного неба, отнятые индустриальным обществом и социальными процессами его распада. Сначала, в 1923 году, когда вовсю коптили небо заводы Рура, а многоквартирные дома отапливались углём в подвальных котельных, в Германии изобрели прибор под названием Planetarium. Именно так его создатель, трудившийся в Иене у Карла Цейсса, инженер (автор пионерской работы по автоматическому регулированию паровых турбин) и физик Вальтер Бауэрсфельд (1879-1959) перевёл на греко-латинский язык немецкое слово Planetenmaschine, «планетная машина». Оптико-механический проектор, воспроизводящий на сферическом экране картины звёздного неба.