Бурбон удивленно вскинул брови, кожа на его лбу тотчас сморщилась. Какое-то мгновение он просто смотрел на меня, а потом, заикаясь, произнес:
— Ах, Madame la Reine, в этом нет ничего личного. Но мои права первого принца крови должны быть защищены. — Он помолчал, болезненно пытаясь сменить тему, и продолжил: — По приезде сюда я справился о его величестве и выяснил, что ему нездоровится. Мне очень жаль.
— Его беспокоят действия гугенотов, — заметила я. — Он боится, что люди хотят обратить оружие против него…
— Только не против него! — Бурбон замахал руками, отвергая саму возможность такой идеи. — Нет, Madame la Reine, я скорее умру, чем замыслю что-нибудь против короля.
— Но ведь вы готовы поднять оружие против коннетабля Гиза, которого назначил на эту должность мой сын, и против его брата, кардинала Лотарингского, которого мой муж сделал великим инквизитором. Разве это не измена, месье?
Глаза Бурбона округлились: он не ожидал такого поворота.
— Нет! Мадам, поймите, это не так.
— А как же тогда? — напирала я.
— Мы не поднимем руку на короля. Но мы намерены показать, что Гизы слишком много себе позволяют.
— Вы покажете это его величеству, — произнесла я тихо и зловеще, — с помощью аркебуз. С помощью мечей и пушек. Вы прольете кровь и заставите его уволить министров, которых выбрали его отец и он сам. Сложно назвать это лояльностью, месье де Бурбон. Это называется предательством.
Я встала, и он тоже вынужден был подняться.
— Нет, клянусь Господом. — Бурбон уже заламывал руки. — Madame la Reine, прошу вас, выслушайте меня…
— Я достаточно выслушала, — отрезала я. — Уйдите с дороги, чтобы я могла вызвать охрану.
Бурбон упал на колени, загораживая дверь, и задрожал. Слабый, отвратительный человек.
— Ради бога! — причитал Бурбон. — Как мне убедить вас? Я от них откажусь. Велю им расформироваться. Только скажите, чего желает его величество, и я все сделаю. Продемонстрирую ему свою преданность.
Я села, открыла ящик стола и вынула лист пергамента с текстом, выведенным красивым почерком писца. Антуан мог откреститься от гугенотов, но он был фигурой номинальной. Повстанцам ничего не мешало спокойно действовать и без него.
— Встаньте, — приказала я, — и подпишите это.
Он поднялся на ноги и нерешительно взглянул на бумагу.
— Конечно, Madame la Reine. Только что это?
— Документ, согласно которому вы передадите права регента в случае смерти короля Франциска, — пояснила я. — Вы передадите их мне.
Бурбон все понял. Краска вернулась ему на щеки, затем он побагровел. Его обыграли, и он знал это.
— Регентство? — уточнил он. — Выходит, молодой король серьезно болен?