Я послала за Гильермо Перелли — астрологом, состоявшим у меня на службе, — и дала ему задание выбрать благоприятный день для бракосочетания Марго.
Перелли был нервным молодым человеком с выпуклыми глазами и такой длинной шеей, что она высоко поднималась над его пышным воротником. Гением его было не назвать, хотя он был способным и быстрым астрологом.
— Меня интересует, какие неприятности сулят нам звезды. Угрожает ли что-нибудь королевской семье?
— Не в ближайшее время, — отозвался астролог и замялся. — Возможно, в августе. Марс войдет в созвездие Скорпиона, там есть вероятность насилия. Я был бы счастлив приготовить талисманы для короля или для вашего величества с целью предотвращения неприятностей.
— Сделайте, пожалуйста, — велела я. — И посмотрите на наши звезды. Что нас ожидает в августе? Это надо сделать немедленно. У меня был сон. Судя по всему, должно произойти что-то ужасное.
Для придворных не являлось секретом, что я предвидела смерть мужа и победу Эдуарда при Жарнаке. Астролог подался вперед и заинтересованно взглянул на меня.
— Вы должны мне помочь, месье, — продолжала я. — Надвигается что-то страшное. Я знаю это…
К собственному смущению, я обнаружила, что вот-вот расплачусь.
Перелли это почувствовал.
— Я полностью к вашим услугам, Madame la Reine. Сделаю все возможное, чтобы защитить вашу семью. Позвольте мне тотчас приступить к работе.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Дверь закрылась. Я сидела за столом с ощущением безнадежности.
Затем я погрузилась в работу. К вечеру, чуть успокоившись, я попросила одну из фрейлин принести мое рукоделие и пригласила Марго присоединиться ко мне в аванзале. Я ждала ее возле камина. В дверь постучали. Вошла Жанна, она слегка поклонилась и заговорила тихо и смиренно:
— Могу я пообщаться с тобой наедине, Катрин?
— Конечно.
Жестом я указала на стул.
Жанна уселась и после неловкой паузы сказала:
— Хочу попросить у тебя прощения.
— Ты не должна себя винить. — Я осторожно улыбнулась. — Ты устала после дороги. Я вижу, что ты больна.
— Да, я больна, — подтвердила Жанна. — Но это меня не извиняет. После нашей беседы я несколько часов провела в молитвах. И теперь понимаю, что была неправа. — Она глубоко вздохнула. — Я боялась, что французский двор повлияет на моего сына, ведь он и меня испортил.
Я рассмеялась.
— Жанна, если кого-то и испортили наши порядки, то уж точно не тебя.
Она покраснела.
— Я вела себя гадко. Ты не можешь себе представить, Катрин. Ты всегда была верна своему мужу, всегда честно вела себя по отношению к друзьям. Порой мне кажется, что у тебя слишком доброе сердце и ты не видишь зла, которое тебя окружает.