— Я должна увидеть письмо Наварра, — повторила я. — Оно наверняка у тебя.
Эдуард нахмурился и устало вздохнул.
— Понятия не имею, где оно. Озадачу секретаря. Он поищет его утром.
— И еще мне надо встретиться с твоим разведчиком, — добавила я. — С тем, кто донес, что армия гугенотов движется на Париж. Хотелось бы выяснить, где она сейчас.
— Ты мне не веришь.
Анжу нервно рассмеялся; так смеялся мой кузен Ипполито, когда я спросила его о других девушках.
— Я лишь желаю сама увидеть доказательство, — заметила я.
Так же как тогда Ипполито, Эдуард разъярился.
— К чему это все? Зачем изучать доказательства, когда все уже случилось? Они все мертвы, их уже не воскресить! Даже если мы совершили ужасную ошибку, все к лучшему: они никогда уже не устроят нам войну! — Сын прищурился. — Ты с кем-то общалась? С кем? — Он вцепился ногтями в мои плечи. — Кто угостил тебя этими байками?
Я посмотрела в его циничные глаза, и сердце мое сжалось. Он играл со мной так же легко, как и со своей невинной сестрой. Я взглянула ему за плечо, на окна, выходившие во двор. Конечно, Анжу знал, что Карл болен и долго не протянет. Наварр и гугеноты будут единственными реальными соперниками в борьбе за трон. Колиньи подарил Эдуарду повод от них избавиться.
Но мне не следовало дивиться безжалостности своего сына, ведь я сама совершила преступление.
— Козимо Руджиери, — прошептала я. — Он предрек, что меня предадут.
Минул день, а тела еще лежали во дворе. Солдаты, совершившие расправу, нужны были для обороны дворца. Под палящим солнцем трупы быстро разлагались, запах стоял невообразимый. Мы закрыли окна, несмотря на духоту, но в помещения вместе со зловонием проникли мухи. Они прилипали к нашей одежде и волосам. Я задернула занавески и не выходила наружу.
На улицах Парижа пять дней шла война. Мы, напуганные царственные особы, прятались за толстыми стенами Лувра и прислушивались к стонам и выстрелам за воротами дворца. Люди по-своему поняли нападение на гостиницу «Бетизи» и раздачу католикам оружия, предназначенного для самозащиты. Прокатился слух, что король приказал горожанам напасть на гугенотов.
За неделю в Париже и в его окрестностях погибло семьдесят тысяч невинных людей. Ответственность за это совершенно справедливо возложили на меня; с тех пор меня стали называть «Мадам змея» и «Черная королева».
И я не запрещаю им говорить правду. Сейчас мои подданные верят, что это я спровоцировала нападение, что я заманила сначала Колиньи, а потом Наварра, которые стали частью моего плана по уничтожению гугенотов.
Нападение Гиза на гостиницу «Бетизи» закончилось успешно. Дверь в спальню Колиньи вышибли два простых солдата. Возле пациента дежурил доктор Паре. Когда Колиньи попросили назвать себя, он сделал это, но, взглянув на солдат, с отвращением, добавил: «Я бы предпочел смерть от руки аристократа, а не от этих мужланов». В ответ один из солдат вонзил меч в грудь адмиралу и вышвырнул его из окна. Тело приземлилось к ногам восхищенного герцога де Гиза.