— Спрашивайте, — ответила она, — мило… государь.
— Рэндалл, — оборвал он. — Нас, таких, всего двое. Ты — Аранта, я — Рэндалл. Я у тебя, может, еще учиться буду. Ну на что? Заклята на что? — уточнил он свой вопрос, видя ее явное замешательство.
В эту минуту Аранта от души помянула черным словом благие намерения своей матери.
— Мне лучше бы знать, — заметил Рэндалл, обнаружив ее колебания. — Я, видишь ли, второй раз в жизни встречаю равное мне существо. В моих интересах знать, купит оно или продаст. Первое мне пришлось убить. В связи с этим я испытал паршивейшие в жизни чувства. В этот раз я предпочитаю выяснить, могу ли я как-то тебя использовать. От покойников проку нет. Вреда, правда, тоже.
— Это… женщина была?
— Это была бешеная собака. Кобель, если тебя волнуют подробности. И он мне дорого обошелся. Так на что? Если ты не скажешь, я не смогу тебе доверять.
Кровь бросилась ей в лицо.
— На девственность, — чуть слышно пробормотала она. Рэндалл заставил ее повторить и присвистнул:
— Условьице, однако. Без обратного хода. Нарушишь — не встанешь. Это у кого ж такое чувство юмора?
— У матери моей. Родами померла.
— Роды кто принимал? — спросил Рэндалл настолько быстро, что Аранта поглядела вопросительно.
— Женщина одна в деревне. Я от нее только и узнала, что заклята.
— Ну понятно, — сказал он скорее сам себе, — по женской линии это должно передаваться в любом случае. Кроме разумеется, того, когда назначено такое монструозное условие. А ты должна его любить, — неожиданно заключил он, учитывая, что отдаешь ему все, сама оставаясь ни с чем. Дело-то кровавое.
— Или ненавидеть, — удивляясь себе, поправила его Аранта. С каждым новым живым словом становилось как будто легче.
— Ты, стало быть, обладаешь магией с самого рождения. Ты никогда, ни на минуту ее не утрачивала? И что же, ты всегда ее в себе ощущаешь?
Его любопытство, казалось, было неутолимо, сильнее сексуального любопытства подростка.
— Всегда, — призналась она. — Но, бывает, сильнее.
— Что ты делаешь с лошадьми, я видел. А с людьми ты пробовала?
— Н-нет, — неуверенно отозвалась она. Мало ли что крылось за его вопросом, в то время как отрицательный ответ ничем ей не грозил. Он поглядел на нее так, словно она солгала, но уличать не стал. Похоже, они были просто обречены на взаимопонимание.
— Я опытнее тебя. И чтобы из тебя вышел толк, мне придется тебя поучить. Твой дар, как я понял, направляется ненавистью?
— Чаще всего, — вынуждена была признать Аранта. — Но я по-иному не пробовала. А как это делаешь ты?
Она долго колебалась, прежде чем задать ему этот вопрос, надеясь, что не только он имеет право на откровенность.