— Влюблен? — перебила Джоди, не веря своим ушам. — А ты случайно не путаешь любовь с вожделением?
— Ни на минуту, — твердо сказал он. — Вот почему мне так тошно. Со страстью, с вожделением я бы как-нибудь справился, но полюбил я впервые, и вся моя жизнь пошла кувырком… Я был с тобой неискренен, милая, — пробормотал он. — Не сказал тебе всей правды, не объяснил, почему мы никогда не сможем иметь детей.
Джоди приникла к нему, не делая попыток в чем-либо разобраться. Он любит ее — это самое главное. Главнее ничего нет. Если они любят друг друга, то с прочими проблемами как-нибудь справятся. Это точно.
— Слушай: тринадцать лет назад, еще учась в колледже, я заболел свинкой. Здорово заболел, пришлось на несколько дней лечь в больницу, и даже когда вышел оттуда, не сразу оправился. Прописали постельный режим. Но со временем пришел в себя и возобновил занятия.
Он умолк. Джоди подняла голову, взглянула на него и увидела лишенный всякого выражения, затуманенный взгляд, искаженное болью лицо.
Господь милосердный, да что же тогда с ним стряслось, если он и сейчас, через столько лет, так страдает?
— Рик! Рик, в чем дело? — в страхе воскликнула она. — Что ты пытаешься мне сказать?
Он поднялся на ноги, подошел к кроватке Долли, склонился над ней, стоя спиной к Джоди.
— Через несколько месяцев мой врач настоял, чтобы я сдал кое-какие анализы, — еле слышно произнес он.
Снова молчание, да такое безнадежное, что Джоди от страха перестала дышать.
— Рик, пожалуйста, скажи же, какие анализы? Что у тебя оказалось?
Он нежно коснулся своей огромной рукой личика ребенка, повернулся и посмотрел на Джоди.
— Эта болезнь сделала меня стерильным, — без выражения сказал он. — С эрекцией и прочим все в порядке, но я никогда не стану отцом. Так что дело вовсе не в том, Джоди, что я не хочу иметь детей. Я просто не могу их зачать. Вот и все.
Чувство облегчения охватило Джоди, она перевела дух, ощутив лишь слабый укол сожаления, и воскликнула с легким сердцем:
— И всего-то?!
Рик в изумлении смотрел на нее во все глаза.
— Ты говоришь — «всего-то»? Разве ты не поняла, что я сказал? Этого не исправить никакой операцией, никаким усилием воли. Это неизлечимо. Мне никогда не быть отцом!
Джоди видела, как он страдает. Она и сама огорчилась. Жаль, конечно, что она не сможет носить под сердцем его ребенка, но радость, что ничего по-настоящему серьезного нет, что он любит ее и, в конце концов, любит детей, была так велика, что она никак не могла разделить его отчаяние.
— Я сожалею, — сказала она, — но какое отношение это имеет к нашей свадьбе?