— Да, — кивнул маркиз. — И я собираюсь многое рассказать тебе об этой школе, чтобы тебе было там не так страшно на первых порах.
— Спасибо, милорд, большое спасибо! — воскликнул Марк. — А вы не забудете о моей лошади?
— Обещаю, что пошлю за тобой, чтобы ты смог ее выбрать, как только вернусь из Лондона. — Улыбнувшись, маркиз добавил: — А пока ты должен побольше заниматься. Ведь когда начнешь учиться верховой езде, для этого будет гораздо меньше времени.
Он сказал это все весело и непринужденно, но Ровена видела, что Марк понял: это приказ.
— Обещаю вам, — сказал он.
Пока Марк говорил с маркизом, Ровена стояла на месте, понимая, что было бы невежливо уйти сейчас. Хотя, если судить по владевшим ею эмоциям, гораздо разумнее было бы уйти немедленно.
— Теперь, когда все уладилось, — улыбнулся маркиз, — я надеюсь, Ровена, что вы будете с нетерпением ждать моего возвращения.
Марк внимательно прислушивался к разговору, и Ровена не могла ответить так, как ей хотелось бы.
Она не собиралась давать маркизу руку, но он сам завладел ее ладонью, которую поднес к губам, прежде чем девушка успела его остановить.
Пока маркиз говорил с ее братом, Ровена успела снять перчатку, и теперь кожа ее пылала от прикосновения его губ.
Она невольно сжала пальцы.
Маркиз поднял голову и заглянул в глаза Ровене. Потом он надел шляпу и сказал:
— До свидания, Марк. Заботься получше о своей сестре. Она — особенная женщина.
Он забрался в экипаж, Сэм тронул коней, и они рванулись с места, прежде чем тот успел вскочить на место рядом с хозяином.
Ровена не хотела видеть, как уезжает маркиз, поэтому она вошла в дом, оставив Марка махать, стоя на ступеньках, пока фаэтон не скрылся из виду.
Ровена успела подняться по лестнице на второй этаж, когда Марк окликнул ее:
— Ну разве все это не чудесно, Ровена? Как ты думаешь, он не забудет про лошадь?
— Нет. Уверена, что нет, — сухо ответила Ровена.
Она направилась к своей комнате, но Марк снова спросил:
— Папа очень сердится на меня? Повернувшись, Ровена облокотилась о перила.
— Папа ничего не знает, Марк. Я нашла твою записку уже после его отъезда. Я ничего не собираюсь говорить ему. Ты должен обещать мне, что тоже не скажешь. Папе было бы очень неприятно узнать, что ты хотел убежать из дома.
— Нет, конечно же, я ничего не скажу, — пообещал Марк. — Ты такая молодец, Ровена, что не стала ему говорить.
— Просто тебе повезло, что папа уехал очень рано утром и не видел твоей записки. Я порву ее, и мы забудем об этом происшествии. Ты понял меня?
Марк кивнул.
А потом вдруг воскликнул так громко, что слова его эхом раздались в прихожей.