Она как раз смотрела на какие-то экзотические цветы и думала, что их, должно быть, привезли из дальних стран, когда низкий голос за ее спиной произнес:
— Почему ты скрыла от меня это?
Ровена почувствовала, что сердце ее проваливается куда-то. И все же ей удалось взять себя в руки и не обернуться.
Она ничего не ответила, и через минуту маркиз спросил:
— Откуда я мог знать, что герцог Дунвеган — твой дедушка?
— Он отказался от моей матери, когда она вышла замуж за отца, — сказала Ровена. — И я не имела ни малейшего желания знакомиться с ним, пока не поняла, что только у него могу найти защиту.
Ей не требовалось объяснять, что она имела в виду. И Ровена была уверена, что маркиз все понял.
— Ты сказала своим домашним, что едешь сюда? — поинтересовался он.
Это было слабым местом во всем плане Ровены. «И неудивительно, — додумала девушка, — что маркиз сразу заметил его».
— Нет, — ответила Ровена. — И я хочу попросить вас ничего не говорить моему отцу, чтобы не расстраивать его.
Обернувшись к маркизу, девушка продолжала:
— Это ведь совершенно вас не касается, надеюсь, вы понимаете? И еще я надеюсь, милорд, теперь вы поверите, что я говорю абсолютно серьезно, когда прошу вас оставить меня в покое и не преследовать своим вниманием, как вы делали это прежде.
— Ты действительно хочешь этого? — поинтересовался маркиз.
Ровена заставила себя взглянуть ему в глаза. Лицо его ясно выделялось в свете японского фонарика, который свисал с ветки соседнего дерева.
Маркиз не стал дожидаться ответа.
— Как ты прекрасна, Ровена, — сказал он. — Никогда не видел тебя одетой по моде и в бриллиантах. Мне всегда хотелось, чтобы эту нежную шейку украшали фамильные драгоценности Свейнов.
— Вы ведь уже поняли, милорд, что я попросила своего дедушку защитить меня, — уточнила Ровена.
— И вы думаете, ему удастся это сделать?
— После того, как он поговорит с вами как равный с равным, вам придется оставить меня в покое.
Маркиз тихонько рассмеялся.
— Твои глаза опять сверкают от гнева, а ты знаешь, Ровена, что это приводит меня в восторг. Неужели ты думаешь, дорогая, что я настолько труслив, чтобы спокойно смириться с поражением? Что я испугаюсь шотландских мечей? — Маркиз продолжал, явно забавляясь сложившейся ситуацией. — Во всем, что касается тебя, я никогда не смирюсь с поражением. Я буду бороться до тех пор, пока ты не сдашься, как этого жаждет твое сердце, сколько бы мозг ни пытался убедить тебя в обратном.
— Я ненавижу вас! — воскликнула Ровена.
— Совсем наоборот, — ответил маркиз. — Ты любишь меня, так же как я люблю тебя! Мы принадлежим друг другу.