Келли, видя, что сестра опять расстроилась, пожала ей руку и с вымученной улыбкой пообещала:
— Не буду. — Она собиралась вернуться к письмам, и тут Люси, судя по ее виду, охватило какое-то беспокойство.
— Ты говоришь, что Макгаурены очень тесно общаются между собой? — медленно проговорила она.
— Не зря же их зовут Великолепной Семеркой, — кивнула Келли. — Я тебе говорю никто посторонний не может даже надеяться втереться к ним. Если заденешь одного — все остальные как один встанут на защиту.
— Но, милая моя, как же тогда твоя работа?
— Работа? — удивилась Келли.
О ней она до сих пор как-то даже не подумала.
— Они тебя не уволят? — спросила Люси и тут же сама себя поправила: — Нет, конечно, они этого не сделают! Ты ведь так много работаешь, и наверняка у тебя хорошо получается, коли в двадцать четыре года ты уже стала секретарем самого главы компании. Нечестно тебя увольнять, ты ведь не виновата в том, что случилось.
В карих глазах Келли мелькнула растерянность— она не знала, могут ли ее уволить из-за того, что расторгнута ее помолвка с директором по маркетингу, А вообще-то хочет ли она после, всего этого у них работать? Ведь ей неизбежно придется сталкиваться со Скоттом в здании фирмы.
Недавно Дональд Макгаурен просил ее остаться в должности его секретаря и после свадьбы, и Келли согласилась. Она даже помнила, как радостно затрепетало у нее сердце, когда он сказал: «Келли, прошу вас, не увольняйтесь. Нам давно уже пора приобщить к делам компании кого-то из женской половины семьи». Но теперь, когда весь клан возмутится, узнав, что она расторгла помолвку, захочет ли мистер Макгаурен оставить ее в фирме?
— Не знаю даже, уволят меня или нет, — пробормотала она. — И по правде сказать, я сама еще не знаю, хочу ли у них работать. — Лед у нее в груди начал понемногу таять — она перестала теребить темные волнистые волосы и неопределенно взмахнула рукой.
— Знаешь, тебе не помещает сейчас выпить чего-нибудь, — мужественно заявила Люси. — Может, пошлем всех подальше и сделаем набег на вишневую наливочку?
— А что? Почему бы нет? — ответила Келли. — Для храбрости. Мне ведь еще надо звонить моей хозяйке и умолять ее разрешить мне снова въехать в мою квартиру, хотя я заплатила ей до конца месяца.
Наконец суббота подошла к концу. За ней прошло и воскресенье. Но стоило Келли заикнуться, что ей пора ехать домой, как оказалось, что Люси и слышать не хочет, чтобы она возвращалась в свою одинокую пустую квартиру. И во многом потому, что сестринским сердцем чувствовала, что Келли, оставшись одна, тут же сломается. Келли и сама с благодарностью приняла настойчивое предложение сестры погостить у них еще хотя бы ночь.