Внутри все было отделано просто и со вкусом: деревянные столики с зажженными свечами, стены, декорированные вьющимися растениями, а в дальнем живописном уголке журчал фонтанчик.
Посетителей в кафе оказалось немного.
Николас и Меган заняли столик у фонтана: здесь им точно никто не помешает.
— Ну и как тебе здесь? — поинтересовался он, когда они сели.
— Все, как всегда, превосходно.
Они помолчали, каждый думал о своем.
Все эти годы Николас часто пытался представить, какой стала его любимая, и не мог: стоило ему задуматься, как его охватывала необъяснимая тоска… И вот теперь он мог подробно рассмотреть Меган. Безусловно, она изменилась и изменилась в лучшую сторону, хотя он по-прежнему видел в ней девятнадцатилетнюю девушку: те же внимательные глаза, та же изящная линия губ, только черты лица стали более мягкими, а движения — плавными и неторопливыми. Материнство сделало ее еще более женственной, а значит, и более притягательной. Он помнил, какой мягкой была ее кожа, густыми и шелковистыми — локоны, а прикосновение ее чувственных губ…
— Вина? — спросил он, осознав, что ему просто необходимо выпить для храбрости.
— Да, конечно… — рассеянно отозвалась она.
— Эй, Меган…
— Прости, я задумалась. Мне сидра, пожалуйста.
— Холодного и несладкого?
— Точно. Ты еще помнишь…
Меган была, пожалуй, единственной известной ему женщиной, которая любила несладкий сидр.
— Конечно, помню, — улыбнулся Николас. — Отец часто повторял, что есть три вещи, которые необходимо запомнить, чтобы в любом обществе тебя считали своим: кто какие напитки предпочитает, имена их детей и, наконец, их хобби…
Он пристально посмотрел на Меган, и ей пришлось начать сосредоточенно изучать свой бокал с сидром.
— А ты… свой в любом обществе, да? — поинтересовалась она, поднимая на него глаза.
— Ну… по крайней мере я всегда помню, кто что любит выпить. Этого, как правило, достаточно.
— Тебе не надо стараться завоевать мое расположение, — заметила Меган, — мы же не деловые партнеры…
— Отнюдь, — кивнул он.
Вечер явно не заладился. За окном, не переставая, лил дождь, а неуклюжие попытки Николаса разрядить обстановку лишь возвращали их к прошлому, заставляя вспомнить то, что так хотелось забыть…
— Как зовут твоего сына? — Николас решил переменить тему.
Последовало молчание, недолгое, но от этого не менее мучительное.
— Уильям, — наконец ответила Меган.
— Уильям… — повторил Николас. — Так звали моего деда. Мне всегда нравилось это имя.
— В самом деле? — удивилась она. — Надеюсь, ты деда любил?
— Угадала, — рассмеялся он. — Я просто обожал дедушку по материнской линии. Он был замечательным человеком.