— Черта с два! — прорычал Саймон, охваченный внезапным порывом ярости. — Черта с два я позволю тебе забыть!
Выпалив это, он притянул ее к себе, и в то же мгновение Аннетт очутилась в его руках, сомкнувшихся вокруг нее стальным кольцом. Она попробовала оттолкнуть Саймона, но его объятия пресекали все эти жалкие попытки. Они расплющились о его могучее тело. Темноволосая голова начала приближаться, и тогда сильное волнение охватило Аннетт.
— Отпусти меня! — в отчаянии вымолвила она, задыхаясь. — Прошу тебя, мне не нравится то, что ты делаешь!
Но Саймон был непреклонен:
— Неужели? — хрипловато спросил он. — Как легко солгать, не правда ли? Я и сам так часто делаю. Но ты ведь не думаешь, что я поверю в твою ложь?
Прежде, чем она сумела возразить, его рот пылко закрыл ее губы, и сила страсти вновь увлекла Аннетт в искрящийся водоворот чувств — ее тонкие руки обвились вокруг его шеи, трепещущие губы раздвинулись, и глубокий, жадный поцелуй поглотил их обоих.
— Пообещай, что останешься со мной, — настойчиво прошептал Саймон, и она, объятая жаром, околдованная магией его рук и губ, лишь мягко застонала в ответ. — Черт возьми, Аннетт, пообещай или я сойду с ума! Ты нужна мне.
Она не воспринимала его слов, она вообще не воспринимала ничего, кроме его пламенных ласк и поцелуев, чувствуя, как зарождается смерч всепоглощающего желания, как пульсирует ее существо и желает стать частью Саймона, слиться с ним в единую Вселенную.
Но тут — и это действовало на нее как ледяной душ — в памяти всплыло красивое лицо Пат. Щемящая боль и ревность вновь ужалили Аннетт.
Она застыла в руках Саймона. Почувствовав это, он расцепил руки. Прошло несколько томительных минут.
— Анни? — Протянутая рука коснулась ее виска, намотала на палец влажный локон, требовательно повернула ее лицо к нему. — Ты хочешь меня, Анни. И так будет всегда.
— Нет. Когда я вернусь в Англию, это безумие закончится, — произнесла она тоненьким, ломким голосом. — Я не останусь; того голого желания, что связывает нас, недостаточно, чтобы быть вместе. Я возвращаюсь домой, в страну, где я родилась и выросла, в родной город, в прежнюю жизнь. Я уезжаю, и ничего из того, что ты скажешь или сделаешь, не остановит меня.
Волна опустошительной грусти затопила Аннетт. Обстоятельства вынуждали ее воздвигать между ними стену, но — Боже правый! — как ей хотелось совсем другого. Броситься ему в объятия, сказать, что готова остаться с ним при всех обстоятельствах, на любой, пусть самый крошечный отрезок времени… Это признание уже готово было сорваться с ее языка, но одного взгляда, брошенного на Саймона, хватило, чтобы онеметь на месте.