Неожиданно он пошевелился и откинулся на спину; простыня соскользнула с его крепких плечей, обнажив широкую и мускулистую, как у атлета, грудь, пересеченную темной порослью волос. Внутри ее полыхнул огонь, и она с ужасом ощутила, как отвердели и напряглись кончики ее грудей, отзываясь на трение рубашки при каждом вдохе и выдохе. Саймон снова пошевелился, и сердце ее сжалось — жесткая кушетка была слишком тесна для этого большого тела, а ведь из-за нее он вынужден спать в таком неподходящем месте и в такой неудобной позе!
Ее существо переполнилось невыразимой нежностью: не утерпев, она воздушными пальчиками погладила его плечо. Бедненький, с жалостью подумала она, ты обречен ворочаться на этой кушетке, когда я сплю на твоей кровати. Чувствуя отвращение к себе, она легкой ладошкой скользнула по его груди и задрожала от жестких завитков, в которых заблудились ее пальцы.
Он что-то пробормотал во сне, и это ее спугнуло — Аннетт торопливо прошла к холодильнику, боясь, как бы он не проснулся и, что называется, не застукал ее на месте преступления.
От волнения руки плохо слушались ее. Она приложила слишком большое усилие, когда открывала дверцу, и в результате с полочки соскочило несколько жестяных банок с тоником и содовой. Они громко застучали по выложенному плиткой полу.
Аннетт в страхе замерла, каждой клеточкой чувствуя наступившую оглушительную тишину и молясь о том, чтобы эта катастрофа не разбудила Саймона. Но — увы! — в тот же миг она услышала его сонное ворчание:
— Аннетт? — Он приподнялся на локте и провел рукой по всклокоченным от сна волосам. — Дьявол, Анни, почему ты не спишь?
— Я хочу пить, — натянуто произнесла она, в душе обозвав себя непроходимой идиоткой.
— Поройся в холодильнике, там где-то была вода. Лед — в морозилке, — сдерживая смешок, сказал он. Аннетт знала, что выглядит очень комично в его рубашке, с насупленной, как у обиженного ребенка, физиономией и нервно сцепленными руками. — Извини, я как-то не подумал предложить все это вчера. Ведь девушка, которая носит мои рубашки, спит в моей постели и роется в моем холодильнике, вольна расхаживать по моему дому в любое время суток и брать все, что захочется, без моей помощи. Правда, при этом совсем не обязательно прерывать мой чуткий сон, — мягко подтрунил он.
Она покраснела и, прикусив пухлую губку, переступила с ноги на ногу. Это движение привлекло его внимание, и он посмотрел, лаская взором ее стройные бедра. Аннетт испуганно охнула, одернула рубашку и спряталась за открытую дверцу холодильника. Она поспешила найти банку с водой и мгновенно осушила ее — ледяная влага, взбодрив, смягчила режущую сухость во рту.