— Тина! — закричала она, размахивая каким-то конвертом. — Тина, это от «одинокого ньюйоркца»! Он хочет со мной познакомиться!
— По-моему, сегодня нам не приносили писем, — сказала Эглантайн.
— А я использовала адрес Эмили! — сообщила Мьюриел, гордясь своей находчивостью. — Это называется «запутывание следа». Ну, когда не хочешь давать информацию случайным знакомым. Неплохо придумано, да?
— Замечательно! — иронично подтвердила Эглантайн. — Было бы еще лучше, если б ты сейчас же выбросила письмо в мусорный бак.
Мьюриел упрямо тряхнула головой.
— Об этом не может быть и речи! Мы договорились встретиться в «Париже» в четверг вечером. Он написал, что будет держать в руках красную розу, чтобы я могла его узнать. Правда, романтично?
— Если он не может придумать ничего более оригинального, то да, — съехидничала Эглантайн. — А что у тебя с Тибалтом?
Мьюриел презрительно повела плечами.
— Он пару раз звонил мне. Хочет встретиться.
— А ты что?
— А я попросила оставить меня в покое и сказала, что нашла ему замену. Он три часа поджидал меня у магазина, а я взяла и сбежала через черный ход!
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Знаю, Тина, и очень даже хорошо! Сейчас меня больше всего волнует, как написать интригующий ответ «одинокому ньюйоркцу» и что надеть на первое свидание. Пока я решила подписываться псевдонимом. «Твоя судьба» … Звучит? — Мьюриел на минуту умолкла, набирая в легкие побольше воздуха, а потом, внимательно посмотрев на сестру, вдруг спросила: — Эй, что ты сделала с волосами?
— Я же говорила, что хочу подстричься, — пряча смущение, напомнила Эглантайн, проведя ладонью по шелковистой платиновой прическе.
Дело в том, что, оказавшись в парикмахерской, она решила не ограничиваться одной лишь стрижкой. Было что-то обидное в словах парикмахерши, спросившей устало:
— Все, как обычно, мисс Никсон?
— Нет, — с вызовом ответила Эглантайн. — Мне бы хотелось кардинально изменить имидж.
И спустя пару часов волшебные ножницы мастерицы создали новый образ Эглантайн: взглянув на себя в зеркало, она увидела, что ее волосы стали платиновыми и уложены в аккуратную стрижку «каре».
— Это по-настоящему круто. Мне нравится, — одобрила Мьюриел. — Оказывается, ты еще не безнадежна.
Сестра отправилась к себе, а Эглантайн принялась нарезать для салата огурцы.
Мьюриел самозабвенно готовилась к предстоящему знакомству с «одиноким ньюйоркцем». Проводя большую часть дня у Эмили, она возвращалась домой затемно, нагруженная целыми тюками с разнообразной одеждой, и сразу же садилась на телефон, предварительно запершись у себя в комнате.