— Потом оказалось, что это — полученное Армандо наследство. Он оказался в беде, и ты соблазнил его кругленькой суммой. А что еще ему оставалось делать?
Гарри холодно ответил:
— На его месте я бы не стал продавать дом. — Он помедлил и добавил чуть мягче: — Дом и тебя, Стефания. — Ей стало не по себе от звучания собственного имени. От манеры Гарри проговаривать каждый слог по спине у нее пробежал странный, неприятный холодок. Она потупилась, краем глаза ощущая на себе его неотрывный взгляд. — Не выпить ли нам кофе в гостиной? — предложил он.
Стефания краем языка облизала пересохшие губы.
— По-моему, и здесь хорошо.
— Ты имеешь в виду два ярда дубового дерева между нами? — Он явно развеселился. — Поверь, мое сокровище, куда более действенна та баррикада, которую ты пытаешься соорудить в своем упрямом сознании.
Стефания покраснела.
— Не понимаю, о чем ты?
— Не надо лгать, Стефания. — Гарри наклонился чуть вперед, и в его глазах заплясали серебряные искры. — Именно в этот момент идет борьба между твоим сердцем и твоим телом. Потому-то в каждом своем слове ты брызжешь ядом.
— Ну как же, — сказала она, — разве это возможно, что бы я не находила тебя безумно привлекательным?
— Если так, — ровным, почти гипнотизирующим тоном произнес он, — почему ты появляешься в моем присутствии без лифчика?
— Как… как ты смеешь? — Стефания почти задохнулась от возмущения. — Я делаю то, что считаю нужным.
— Но не все время, — усмехнулся он в ответ. — Ты была в нем в первый день — но не в последующие, в том числе, когда мы ездили ужинать. Я невольно обратил на это внимание, — добавил он чуть мечтательным тоном. — И вот сегодня вечером картина повторяется. Интересно было бы услышать твое мнение.
— Ты сошел с ума! — бросила она в ответ.
— Отчего же, Стеффи? — спросил он тихо. — Какая же ты ханжа!
Гарри взял чашку с кофе и поднялся на ноги.
— Ну, что касается меня, то я намерен отдохнуть в моей новой гостиной и послушать музыку. Насколько понимаю, ты отправляешься спать. — Он помедлил и закончил: — В свою спальню.
Стефания изумленно уставилась на него.
— Но, я думала… Ничего не понимаю!..
— Что ж тут непонятного, — отозвался он. — Ты ведешь персональную войну с самой собой, дорогая, а я, хоть и заинтересован в определенном ее исходе, сегодня вечером, не настроен принимать участие в боевых действиях. Полагаю, ты должна быть благодарна мне за это, — добавил он многозначительно. — Поскольку, как я сказал, у меня был отвратительный день, я не хочу превращать постель в поле боя. Так что, будь добра, по завершению схватки сообщи мне, кто одержал верх — дух или тело. Для меня чертовски важен результат. — У двери он остановился и, обернувшись, безжалостно оглядел ее с головы до ног. — И прости за то, что не целую тебя перед сном, дорогая. Полагаю, мне лучше держать дистанцию, иначе я могу забыться, и тогда этот стол, вопреки твоим ожиданиям, не окажется преградой на пути моей страсти.