Выражение ее лица стало непроницаемым, однако он уловил проблеск отчаяния.
— Значит, ты и Монтебьянко склонил на свою сторону. Мне следовало догадаться.
— Пожалуй, да. Нашим странам выгодно вернуть Монтеверде на путь демократии. Больше не будет похищений членов королевской семьи или попыток шантажа. Я сделаю все, чтобы покончить с этим безумием. Монтеверде не может продолжать в том же духе. Пришло время перемен.
Антонелла отбросила за спину темную гриву волос.
— А зачем ты просишь меня о содействии? Иди к Данте и заставь его согласиться на твой план. Посмотрим тогда, как далеко ты сможешь зайти.
— Ты согласишься на это, Антонелла, иначе, когда наступит срок выплаты по займам, я позабочусь о том, чтобы королевство Монтеверде было уничтожено.
Антонелла ахнула, потом сдвинула брови и с яростью бросила ему в лицо:
— Ты хочешь стабильности? Или просто жаждешь мести? Определись, Кристиано.
Она попала в точку. Да, в глубине души он мечтает наказать Монтеверде за смерть Джулианны. Тогда, возможно, он наконец избавится от чувства вины. Но, наказывая, он попутно сделает жизнь в Монтеверде лучше. Какая ирония!
— Стабильность предпочтительнее. Но я не остановлюсь ни перед чем, если ты откажешь мне в содействии.
Тон Кристиано был холоднее и суровее арктической зимы. В глубине души ему претила собственная жестокость. Но мир важнее, чем его чувства. Гораздо важнее.
Антонелла сидела очень тихо, не сводя с него серых глаз. Он в любой момент ожидал слез. Приготовился к сцене. Там, в такси, она застигла его врасплох. Но сейчас слезы ей не помогут. Он не поддастся.
А потом она пригвоздила его взглядом, полным ненависти. Странно, но его восхищение возросло. Как и желание.
— Я поговорю с Данте, но не могу гарантировать, что он согласится на твой план хоть частично. Мой брат может предпочесть полное уничтожение дьявольской сделке с Монтероссо.
Кристиано вздохнул с облегчением:
— Я рад, что мы пришли к пониманию.
— Не пришли, просто ты не оставляешь мне выбора, — огрызнулась Антонелла. — Неужели трудно было сразу сказать, чего ты хочешь?
Он невесело усмехнулся:
— А какая разница? Разве что тогда ты убежала бы не в другую комнату, а на улицу, навстречу урагану. — Он покачал головой. — Нет, ты нужна мне живой и здоровой, Антонелла. Не будь ребенком.
Ее подбородок задрожал, но она не заплакала. Поразительно!
— Порой дети убегают ради самосохранения. Ты никогда не думал об этом? Впрочем, откуда тебе знать?
— Я знаю о самосохранении, принцесса. Я сидел в бункере на границе, в то время как пушки Монтеверде стреляли по нам. И я вызволял наших солдат из ваших пыточных камер…