Мужчина сладострастно стонал, ритмично раскачиваясь на женщине. Дон видел, как волосатые руки судорожно бродят по выгнувшемуся стройному телу.
Женщина, извивавшаяся в объятиях любовника, была великолепна. Темно-рыжая грива волос, потемневшие от страсти глаза, закушенная губа… Ее груди были обнажены, вернее, Дон видел лишь одну грудь, полную, восхитительно женственную. Мужчина жадно целовал другую грудь, и Дон с ужасом почувствовал, как эта интимная сцена возбуждает его самого…
Мужчина вскочил и повернулся к Дону. Галстук съехал на сторону, белая сорочка выбилась из непристойно расстегнутых брюк.
Это был Хьюго Форсайт. Распаленный, возбужденный до крайней степени хозяин дома. Муж Бланки.
Женщина метнулась вглубь комнаты, но потрясенный Дон успел запомнить ее лицо. Пылающее, прекрасное лицо, кровь на закушенной губе…
— Дон, малыш, это ты?
— Хью, я… прости, глупо с моей стороны… надо было постучаться…
Видя его смущение, Хью отвратительно ухмыльнулся.
— Что ж ты так покраснел, Донни-бой? Добро пожаловать в реальный мир! Ты шокирован? Понимаешь, просто я из тех, кто привык добиваться своего… Эта малышка мне приглянулась.
«Малышка» старательно отворачивалась, приводя себя в порядок, но Дон уже запомнил ее лицо.
И вот теперь она стояла перед ним. Дженнифер О'Хара. Роковая Женщина, одна из тех, по вине которых так страдала несчастная Бланка, вскоре после того вечера подавшая на развод.
Даже любя своего мерзавца-мужа, Бланка не смогла выносить его постоянных и беспорядочных связей на стороне.
Дон сглотнул горький комок в горле.
— Вы… Вижу, вы даже не прячете лицо.
— От вас? С чего бы это!
На самом деле Дженни была оглушена, шокирована этой встречей. Столько лет она старалась забыть мерзкое происшествие в доме Форсайтов, мечтая только об одном: увидеть еще раз того синеглазого парня, который с таким отвращением смотрел на нее в тот вечер… Объяснить ему, что он ошибается.
Почему-то ей казалось очень важным объяснить ему это.
— Послушайте, мистер Фергюсон, я знаю, что вы думаете, но…
— Меня это не интересует, мисс О'Хара.
Как же она хороша! До чего у нее светлая, чистая кожа, нежный румянец на скулах! Зачем ей, такой красавице, настоящей Мадонне Боттичелли грязные отношения с грязным, толстым распутником Хью? Как могут уживаться ангельская внешность и бесовское нутро?
— Вы считаете, что имеете право судить вот так, сплеча?
Дженни была готова защищаться. Рыжие ирландки с ногами двухметровой длины должны уметь постоять за себя, иначе…
— Вы же понятия не имеете, что на самом деле случилось три года назад, но уже вынесли свой приговор. Кстати, я вообще удивлена, что вы это помните.