— Ох, вы меня напугали!
— Виноват. Может, я попробую подойти еще раз?
Синие глаза обежали всю ее фигуру, и Дженни едва не рассердилась. Этот человек волновал ее, волновал и будоражил, а если он будет появляться так незаметно, то рано или поздно без труда прочтет на ее лице все тайные мысли…
— Вы уже здесь, так что незачем.
Могучие загорелые руки Дон скрестил на груди, словно бессознательно прикрывался от нее. Дженни поспешно отвела взгляд от этих рук. Сильных, красивых, уверенных рук… Как они ласкают? Как трогают?
— Как вам здесь?
— Прекрасно. Немыслимо. Восхитительно. Нереально. Я бродила по саду и мысленно расставляла столы. Теперь там бродят ваши парни и расставляют их на самом деле. Хотите знать, что я думаю? Этот сад слишком прекрасен, чтобы пускать сюда толпу наряженных снобов.
— Среди них будут не только снобы.
— Все равно.
Она была так немыслимо хороша, так сексуальна, так напоминала языческую богиню с разметавшимися золотыми кудрями, что Дон едва мог заставить себя следить за ее словами. Все в нем кричало: останься здесь со мной, рыжая! Будь моей любовью до скончания дней, а это недолго, потому что даже если ты останешься со мной, я очень скоро умру от ревности. К небу, что простирается над тобой. К солнцу, что ласкает твою белую кожу. К птицам, что смеют петь для тебя. К цветам, что осмеливаются припадать к твоим ногам…
И как он мог думать о маленьких темноволосых куколках? Вот — богиня. Вот — женщина, которая ему подходит.
— Мой суровый босс! О чем задумались?
— Сам не знаю. Ну расскажите, что еще приходит вам в голову при взгляде на наш дом?
— Он прекрасен и практически совершенен. Может быть, я изменила бы дизайн внутреннего дворика. Там белая стена, а цветы по ней так и вьются. Мне представляется что-нибудь нефритово-зеленое, с прожилками. У меня есть один знакомый художник…
— Спасибо, нет.
— Это не МОЙ парень. Строго говоря, он вообще ничей. Он — гей.
— Господи, откуда у вас такие знакомые! О чем вы сейчас думаете?
— О том, что на небе скоро зажгутся звезды, и все здесь станет еще прекраснее.
А он, Дон Фергюсон, суровый ранчеро и Властелин Леса, думает о том, как прекрасно было бы заняться с ней любовью под этими звездами!
— Вы когда-нибудь справляли здесь Рождество? Я даже не представляю Рождество без снега…
— Давным-давно. Когда мама была жива. Я плохо помню.
— И ель была?
— Наверное… Да, конечно была. Не совсем ель. Пиния. Елок тут нет.
— И под ней лежали подарки?
— Не пойму, с чего это вы вспомнили про Рождество в начале лета?
— Просто так. У нас ведь праздник. Нужен какой-то неожиданный ход. Вот я и подумала — пусть в Доме на Сваях впервые за много лет опять будет Рождество. Поставим во внутреннем дворе вашу пинию, положим подарки… В списке гостей много семейных пар, надо полагать, дети тоже приедут?