– Не очень, – ответил Струйников.
– Жаль.
Она замолчала. Молчал и художник.
– Вы, должно быть, стеснены в средствах? – поинтересовалась вдруг Шарлотта. – Я могу дать вам в долг, если вы хотите.
– Благодарю вас, но я не принимаю материальной помощи от женщин, – с достоинством ответил Струйников.
Это был произнесено с таким юношеским апломбом, что Шарлотта невольно усмехнулась:
– Вы мне напоминаете моего мужа, такого, каким он был двадцать лет назад, – сказала она. – Такой же яростный и гордый. С тех пор он сильно переменился.
– Да, я слышал, что деньги портят людей, – сказал Струйников.
– Не столько деньги, сколько время, которое человек тратит на их добывание. Это самые подлые часы в жизни человека, и они не проходят даром для души. Вы согласны?
– Спорный вопрос, – ответил Струйников. – Я думаю, бывают исключения. Например, ваш муж. Он создает симфонии из ароматов и при этом неплохо на них зарабатывает.
– Да, вы правы. Ему повезло. Подойдите-ка сюда! – с улыбкой позвала Шарлотта.
– Зачем?
– Подойдите, не бойтесь. Я хочу вам погадать.
– А вы разве умеете? – с сомнением в голосе спросил художник.
– Да. Когда-то я научилась этому искусству у одной цыганки.
Художник встал с дивана и подошел к Шарлотте. Протянул руку. Шарлотта задумчиво изучила его ладонь.
– Вас ждет большая слава и несчастливая судьба, – сказала она, глянув на юношу снизу вверх. – У вас будет много денег, поклонников, женщин… Вы сейчас молоды и красивы, и вы пронесете вашу красоту сквозь года, до самых преклонных лет.
Художник хотел убрать ладонь, но Шарлотта удержала ее в своей руке. Художник обратил внимание на то, какая изящная и узкая у нее кисть. А кожа чистая и светлая, как у молодой девушки. Эта женщина прекрасно выглядела для своих лет. Пожалуй, даже лучше, чем иные молодые.
– Почему вы так смотрите на меня? – с озорной полуулыбкой спросила Шарлотта Андреевна.
– Так, – сказал художник. – У вас очень выразительное лицо. С вас можно было бы писать Клеопатру или Федру.
– Вы находите? Но Клеопатра была моложе меня.
– Какая разница? Человека красит не возраст, а свет души, который струится через его внешность.
Шарлотта удивленно на него посмотрела.
– Как вы точно это сказали.
За спиной у художника послышался сдержанный кашель.
– А, Генрих! – воскликнула Шарлотта, приветствуя бесшумно вошедшего мужа.
Брокар посмотрел на ее руку, до сих пор удерживающую ладонь юноши. Шарлотта быстро выпустила ладонь, и художник машинальным жестом убрал ее за спину, слово прятал следы преступления. Брокар нахмурил кустистые черные брови.