– Глеб! – сказала Ольга, улыбнувшись. – Наконец-то! Я жду уже полчаса!
Глеб прошел в комнату и сел на диван.
– Как ты вошла? – хмуро спросил он.
– Восемь лет назад ты дал мне ключ, – ответила Ольга. – За все эти годы ты так и не удосужился сменить замок.
Глеб поморщился и потер пальцами лоб. Опять начиналась мигрень.
– Я тут немного ограбила твой бар, – сказала Ольга и показала на стоявшую у ее ног бутылку коньяка. – Ты бы все равно меня угостил, а ждать просто так невыносимо.
– Зачем ты пришла?
– Я скучала.
Ольга встала с кресла и подошла к Глебу так близко, что у него закружилась голова. Затем взялась пальцами за полы кофточки и одним плавным движением сняла ее. Корсак почувствовал, как кровь прилила к щекам, как предательски задрожали пальцы, сжимающие сигарету.
Ольга села Глебу на колени, обняла его за шею и прижалась теплыми губами к его губам. Язык быстрый и горячий, метался между губ Корсака, как обезумевший птенец. Глеб слегка прикусил его. Ольга отпрянула и посмотрела на журналиста с удивлением. Ее пушистые ресницы подрагивали, на самом дне карих глаз светились искорки, как золотые монетки на дне фонтана.
Ольга неуверенно улыбнулась, вынула из его пальцев сигарету и, сделав затяжку, притушила ее в пепельнице. Потом взяла ладонь Глеба и положила себе на грудь. Глядя на ее совершенное тело, Корсак вдруг вспомнил кадры нацистской хроники тридцатых годов. Ночь амазонок в Мюнхене, факельное шествие, белокурые арийки, восседающие на конях нагишом. Вспомнил их белые груди с маленькими сосками, тугие бедра, самодовольные лица.
– Ты по-прежнему считаешь меня красивой? – тихо спросила Ольга, внимательно вглядываясь в глаза Корсака.
– Да, – ответил Глеб.
– Тогда чего же ты медлишь?
Ольга прижалась к Корсаку еще сильнее и снова попыталась его поцеловать. Он отстранился.
– Что случилось? – удивленно спросила Ольга. – Я уже недостаточно хороша для тебя?
– Слишком хороша, – ответил Глеб.
Ольга усмехнулась, провела пальцем по его носу – от горбинки до верхней губы – и сказала:
– Я замерзла. Налей мне чего-нибудь выпить.
– Может, ты лучше что-нибудь на себя накинешь?
– Может, ты лучше меня поцелуешь? – Она мягко коснулась пальцами его лба. – Ну не хмурь лоб. Это тебя старит.
Корсак хотел что-то сказать, но Ольга положила свои мягкие, теплые пальцы на его ладонь. Он высвободил руку и поднял с пола бутылку. Отхлебнул из горлышка и протянул бутылку Ольге. Когда Ольга отпивала, на шее у нее дрогнула жилка. Глеб едва не застонал – ему вдруг до смерти захотелось поцеловать эту жилку.
– Я совсем пьяная, – с улыбкой произнесла Ольга.