Фальшивая нота (Чейз) - страница 58

Она с удовольствием описала дорогу туда и пейзаж, вызвавший восторг у нее и у Джека.

— А-а, это гора Кинникинник, — определил Тор. Его пальцы играли ее длинными платиновыми локонами. — Индейское название места, где сеяли табак. Там еще сохранились заросли дикого табака.

— Мне больше нравятся ягоды вокруг лагеря, который мы разбили на вершине.

— Вы уже разбили лагерь?

— Со всеми удобствами. Там почти как дома, есть даже горячий душ. — Она потерлась щекой о его щеку. — А почему ты нахмурился?

— Не понимаю… Зачем вы разбили лагерь, если на джипе туда можно доехать за час?

— Я не поеду на джипе — я буду забираться сама. А лагерь разбили на всякий случай, мало ли что… — Кэм осеклась, глядя на Тора. — Что случилось?

— Кинникинник имеет высоту пять тысяч футов!

— Низкая, легкая горка.

— Поезжай лучше на джипе. — От ласкового прикосновения к его груди он немного смягчился. — На эти скалы очень трудно забираться, камни осыпаются из-под ног.

Кэм принялась успокаивать его:

— Я знаю. Поэтому мы с Брэдом Оуэном провели целый день, размечая маршрут и проверяя каждый камень. Я даже сменила кожаные ботинки на индейские мокасины. — Она прижалась лбом к его лбу. — Теперь ты успокоился? — И она нежно, легко поцеловала его в губы. — Я думала, ты уже примирился с моей работой.

Тор провел указательным пальцем по ее щеке, затем по подбородку и остановился на ямочке на правой щеке.

— Я тоже так думал. То есть я примирился. Но не могу отвязаться от мысли: вдруг ты сорвешься со скалы.

— Этого не случится.

— Я этого не переживу.

— Ты несешь ерунду!

— А если я скажу тебе, что люблю тебя, это тоже будет ерунда? Что когда тебя нет со мной, я по-настоящему понимаю ужас одиночества? И что вслед за страхом потерять тебя приходит мысль: мне тогда незачем будет жить?

Слова Тора опьяняли Кэм даже больше, чем его тело.

— Я тоже люблю тебя. И я стала особенно осторожной после встречи с тобой. Я не имею ни малейшего намерения покидать тебя.

— О Кэм! — Тор подхватил ее на руки и закружился по поляне у вертолета. — Когда ты полюбила меня?

Кэм рассмеялась, уловив требовательность в его голосе:

— Вчера в восемь пятьдесят три. Когда ты обнаружил, что находишься в женском туалете. — Она нежно погладила его по щеке. — У тебя было такое ошеломленное лицо!

— А я влюбился в вас гораздо раньше, мисс. Я постоянно думал о вас, вы заслоняли все остальное, я злился на себя за это…

Кэм хихикнула:

— Мужское самолюбие?

— Пусть будет мужское самолюбие. Но и оно оказалось неважным по сравнению с любовью, которую ты пробудила во мне и которая продолжает расти.