— Ну, а теперь постарайтесь разъяснить свои слова, — напомнила она.
— Когда я увидел, как музыкант обнимал вас, Саманта, я испытал непреодолимое желание сбить его с ног, — сказал Эдам.
— Брайан просто проявил любезность, — запротестовала Саманта. — Что же касается меня, то я отнюдь не пыталась подцепить мужчину, как это решила Дженайн.
— Я знаю, — сказал Эдам устало. — Но тогда я посмотрел на все это иначе, и моя ревность вызвала гнев по поводу того, как вы вели машину.
— А вела я ее превосходно, — упрямо настаивала Саманта.
Эдам засмеялся и покрепче обнял ее.
— Я подслушал, как вы расхваливали свое умение водить машину. Но почему вы не вернулись к столику вместе с Дженайн?
Саманта вздохнула и стала теребить пуговицы на своей сорочке.
— В дамской комнате у нас состоялся далеко не сердечный разговор. Я избрала оборонительную позицию и ушла.
— Обычно вы справляетесь с Дженайн. Что же произошло на сей раз?
— Да ничего особенного, — ответила она уклончиво.
— А все-таки, скажите мне, Сам, — повелительным тоном попросил он, поднял ее голову за подбородок и в едва мерцающем свете стал изучать черты ее лица.
Она решила ограничиться полуправдой:
— Думаю, что мною овладел комплекс неполноценности. Дженайн воспользовалась этим, а я, боюсь, утратила свойственное мне стремление к компромиссу.
— Дженайн, к сожалению, обладает чрезвычайным самомнением. Что же она все-таки вам сказала? — настаивал он.
Саманта колебалась.
— Скажите, Эдам, судья Гриффин не оказывал на вас нажима, чтобы вы встретились со мной? — Она затаила дыхание в ожидании ответа.
— Вот это и сказала вам Дженайн? — резко спросил он.
Саманта утвердительно кивнула:
— Она сказала, что вечером этого дня видела вас в офисе и подслушала ваш разговор с ее отцом.
— Единственное, что могла услышать Дженайн, так это то, как судья объяснял мне дорогу на ваши курсы и рассказывал о «Гроте». Все остальное — плод ее зловредного воображения. Но скажите честно, неужели вы поверили, что кто-либо — даже судья — мог бы заставить меня сделать нечто против моей воли? — спросил он с раздражением.
Саманта пожала плечами. Эдам с досадой вздохнул.
— Послушайте, я не хочу, чтобы вас тревожили выдумки Дженайн, и не хочу больше беспокоиться из-за ваших прогулок с музыкантами, студентами-юристами или с кем-нибудь еще, — шутливо прорычал он.
— Ну, а что касается вас? — попыталась парировать она. — Как вы целую неделю распоряжались своей свободой в Нью-Йорке?
— Мои коллеги всю неделю упрекали меня за то, что я только работаю и не развлекаюсь, — ухмыльнулся он, а затем серьезно добавил: — Уверяю вас, что с момента встречи с вами я и не помышлял о другой девушке.