— Он не всегда был таким. Суровое время и подлые люди заставили его укрыться под маской сурового и беспощадного человека. Но поверь старику, когда-то Гальчини был веселым и жизнерадостным молодым человеком. Впрочем, тогда его звали не Гальчини.
— Он никогда не рассказывал о себе.
— Это была не его собственная тайна. Это тайна лучших людей.
— Тамплиеров, — выпалил палач и не мигая уставился на старика.
Тот отломил кусок хлеба и стал его тщательно разжевывать. Затем он отпил из кувшина и вытер бороду.
— Он не ошибся в тебе. Ты умный человек.
— Нет, это не так. Это он сделал меня таким. Сделал благодаря своей невероятной жестокости и величайшим знаниям. Этот старик до последних дней жизни казался железным как телом, так и душой. И каждый день рядом с ним был адом.
— Он знал, что делал.
— Знал? Да уж… Гальчини знал, что он в полной безопасности только в подземелье Правды, где своей мантией, словно щитом, его прикрывал помешанный на пытках епископ. Он имел большое влияние на этого кровавого старика. Но Гальчини нужно было сохранить, а главное, передать свою тайну. Теперь я знаю, что это была не его тайна. И он выбрал меня. Меня всегда легко разыскать. Любой укажет на палача с лицом, от которого даже сам сатана отворачивается.
— И ты знаешь, что это за тайна? — Старик отломил еще кусок хлеба.
— Я догадываюсь, что она заключена в документах, помеченных крестами тамплиеров. А документы эти находились в черном кожаном мешке. Мэтр показывал мне некоторые книги. Наверное, епископ был очень удивлен, когда после смерти своего любимца Гальчини обнаружил в его тайнике этот мешок. Скорее всего, он до последнего дня жизни пытался вычитать что-то очень важное в документах Гальчини.
— Он никогда бы не смог этого сделать. Некоторые тайные знаки неизвестны даже мне — последнему рыцарю тамплиеров.
— И что же тебе до этого черного мешка? — удивился Гудо.
— Я знаю, где его место. И он должен быть там. Такой приказ нам отдал последний магистр — Жак де Моле. Мы с Гальчини были тогда самыми молодыми рыцарями ордена бедных братьев Христа из храма Соломона. Но своим умом и воинской доблестью мы снискали уважение наставников. И нас посвятили во многое тайное. Великий магистр учел, что молодых рыцарей, возможно, не арестуют. И нам действительно удалось избежать ареста, а затем скрыться в чужих землях. Но наши пути разошлись. Храмовников люто преследовали почти во всех христианских странах. Однако у нас была тайная переписка, и мы знали друг о друге многое.
— Гальчини никогда об этом не говорил.
— Он не мог тебе этого рассказать. Тогда и твоей жизни угрожала бы опасность.