Вспомнили только сейчас. Вспомнили как о кружке, которая очень необходима, чтобы испить то, что трудно пригубить из-за неудобства самого сосуда.
А он и не нуждался ни в ком. Разве что в служанке, которая после того, как он, проголодавшись, поутру спустился в кухню и мрачно посмотрел на нее, стала дважды в день подносить к двери его комнатушки обильную пищу и крепкое пиво.
— Вот и хорошо. Пришло время и тебе послужить, — ласково улыбнувшись, произнес Венцель Марцел.
«Подарок епископа» уже уложил в металлическую корзину для горящих углей все, что ему было необходимо. Теперь он, повернувшись вполоборота, молча указывал бюргермейстеру на огромный двуручный меч и такую же по длине граненую железную палицу.
Венцель Марцел потер рукой подбородок и решительно кивнул ему…
— Назови свое имя…
Разбойник усмехнулся и, попробовав на крепость узлы, связывающие его руки за спиной, сделал шаг к судейскому столу.
— О нем лучше спросить у тех, кто гниет на полях битв во Фландрии и Нормандии. Я хорошо послужил нашему императору.
— Откуда ты родом?
— Я и сам позабыл.
— Признаешься ли ты в тех злодеяниях, что творил на землях имперского города Витинбурга?
Разбойник склонил голову к правому плечу и, притворно вздохнув, ответил:
— Я только воин. Я делаю то, что мне приказывает мой капитан. Лучше его спросите, когда он возьмет в осаду ваш городишко. Вначале он будет удивлен, увидев своих людей убитыми, а затем опечалится, узнав, что другие за тюремными засовами.
Судья Перкель, допрашивающий разбойника, посмотрел на бюргермейстера. Тот молча кивнул.
— Если преступник лжет или отказывается давать понятные суду ответы, я как судья Витинбурга должен применить к нему воздействие через причинение телесной боли.
Разбойник расправил широкие плечи и выпрямился во весь свой большой рост.
— Я храбро сражался. Трижды ранен. Я знаю, что такое боль.
— Боюсь, что ты ошибаешься. — Венцель Марцел повернулся к писцу и тихо сказал:
— Пусть войдет.
Писец угодливо улыбнулся и поспешил к двери. Распахнув ее во всю ширь и крикнув «Входи!», он невольно съежился и почти бегом вернулся к своему месту у краешка стола.
Вошел огромного роста мужчина. Внимательно осмотревшись, он остановил свой взгляд на бюргермейстере.
— Знай свое дело, палач! — строго велел Венцель Марцел и медленно опустился на неудобную скамью.
Палач сбросил с головы капюшон. Разбойник икнул и, не отдавая себе отчета, отступил на несколько шагов. Теперь он с явно видимым волнением следил за входящими в комнату стражниками. Один из них на вытянутых руках внес раскаленную от пылающих углей железную корзину. Второй — полотняный мешок. Третий, как особое сокровище, нес огромный двуручный меч и сверкающую гранями тяжелую палицу.