Однако у него нет обручального кольца: когда бабушка умерла, он отправил все ее драгоценности на хранение в лондонский банк. Не осталось ничего, кроме рубинового ожерелья, а он уже убедил Шарли оставить его себе. Она сможет иметь все, что пожелает — рубины, бриллианты или сапфиры под цвет глаз. По возвращении в Лондон они первым делом отправятся в ювелирную лавку Гарранда. Хочешь-не хочешь, но что-то надо сделать с домом на Джейн-стрит и с коллекцией картин. Возможно, если он пообещает Шарли, что все прелестные итальянки будут размещены в пустой комнате в Байяр-Корте, она не станет слишком возражать. Все равно она затмевает их всех.
Чувствуя себя посвежевшим и приободрившимся, Бэй отправился на поиски Шарли. Она, к его удивлению, все еще крепко спала, по-детски подсунув ладошку под щеку, и слегка посапывала. Вполне изящно и по-женски, но тем не менее… Он изматывал бедняжку каждую ночь и продолжит делать это всю оставшуюся жизнь. Такая жена, как Шарли, никогда не даст ему состариться.
Он наклонился над ней и подул на веки. Ее ресницы затрепетали, брови насупились, но она продолжала спать. Солнце еще не скоро спрячется за скалы, а до этого он твердо намерен увидеть ее обнаженной в морской пене.
— Солнышко, проснись.
Она с ворчанием повернулась.
— Шарли, на улице тепло и чудесно, давай проведем остаток дня вместе.
— Уходи, — пробормотала она.
— Ну же, соня. — Он потянул с нее покрывало. К его разочарованию, она была в одной из своих чопорных белых рубашек, не показывающей ни дюйма восхитительной кожи. Щеки ее были помятыми со сна и такими разрумянившимися, какими он их давно не видел. День, проведенный в саду, и сон пошли ей на пользу. — На берегу нас ждет ужин, достойный самой принцессы. Ты голодна?
— М-м.
— Я воспринимаю это как «да». Пришлю Ирен помочь тебе одеться, если только не желаешь, чтобы в роли горничной выступил я.
— Как будто ты станешь одевать меня. — Она потянулась, как ленивая кошка. — Который час?
— Около шести. Я подумал, мы могли бы искупаться перед едой.
— У меня нет купального костюма.
Бэй вскинул бровь, но ничего не сказал.
— Ох, ну ты и злодей. — Она произнесла это мягко, словно очень любит злодеев, в особенности его.
— Встречаемся в саду через тридцать минут. Хочу посмотреть, какие чудеса ты там сотворила.
— Я только обрезала розы. — Она потерла руки. Бэй заметил царапину и поцеловал ее.
— В доме пахнет чудесно, прямо как тогда, когда жива была бабушка. Ты бы ей понравилась.
— Ты не можешь этого знать.
— Еще как знаю. Но даже если бы не понравилась, ты нравишься мне за двоих или за троих, — поддразнил он.