"Я не хочу, чтобы меня выслали. Я не хочу, чтобы меня похоронили в Польше".
"Кто на тебя донесет? Твоя любовница?"
"Возможно, Пешелес".
"Зачем ему это делать? И какие у него есть доказательства? Ты ни на ком не женился в Америке".
"У меня с Машей еврейский брачный контракт".
"И что она может иметь с этого? Мой тебе совет, возвращайся к Ядвиге и помирись с ней".
"Это и есть то, что ты хотела рассказать мне? Я не могу больше работать на рабби, это теперь без вопросов. Я задолжал квартплату. У меня не хватит денег даже на то, чтобы прожить завтрашний день".
"Герман, я хочу кое-что сказать тебе, но не сердись на меня".
"Что?"
"Герман, люди вроде тебя неспособны принимать решения, касающиеся их самих. Я в этом смысле тоже не особенно хороша, но иногда легче решать проблемы других, чем собственные. Здесь в Америке у некоторых людей есть то, что называется "менеджер". Разреши мне быть твоим менеджером. Отдайся полностью в мои руки. Веди себя так, как будто ты в концентрационном лагере и должен делать все, что тебя говорят. Я говорю тебе, что делать, и ты делаешь. Я и работу для тебя найду. В твоем состоянии ты неспособен помочь себе сам".
"Почему ты хочешь это сделать? И как?"
"Это не твое дело. Кое-что я уж сделаю. Я позабочусь о всех троих потребностях, а ты должен быть готов делать все, что я от тебя потребую. Если я скажу тебе, иди на улицу и рой ямы, ты должен идти на улицу и рыть ямы".
"А что будет, если они посадят меня в тюрьму?"
"Тогда я буду носить тебе передачи".
"Тамара, ты хочешь этого только затем, чтобы всучить мне несколько твоих долларов".
"Нет, Герман. Никакого ущерба ты мне не причинишь. Завтра мы начнем. Я возьму в свои руки все твои дела. Я знаю, я новичок в этой стране, но я привыкла жить на чужбине. Я вижу, что все это чересчур для тебя, что ты скоро рухнешь под этой тяжестью".
Герман молчал. Потом он сказал: "Ты ангел?"
"Может быть. Кто знает, кто такие ангелы?"
"Я говорил себе, что это сумасшествие — звонить тебе так поздно, но что-то подталкивало меня позвонить. Да, я отдам себя в твои руки. У меня больше нет сил…"
"Раздевайся. Ты испортишь себе костюм".
Герман вылез из постели, снял пиджак, брюки и галстук и остался только в нижнем белье и носках. В темноте он положил свои вещи на стул. Раздеваясь, он слышал, как в батарее шипит пар. Он снова лег в постель, и Тамара придвинулась немного ближе и положила руку ему на ребра. Герман задремал, но время от времени снова открывал глаза. Тьма медленно светлела. Он слышал шорохи, шаги, слушал, как внизу в вестибюле открывалась и закрывалась дверь. Жильцы, должно быть, все были люди, рано уходившие на работу. Даже для того, чтобы жить в этой жалкой халупе, надо было зарабатывать. Через некоторое время Герман снова заснул. Когда он проснулся, Тамара уже оделась. Она сказала ему, что искупалась в ванной, в коридоре. Она испытующе посмотрела на него, и ее лицо приняло решительное выражение.