(Пьеса о контрабасе с оркестром)
Весь тот год прошёл под знаком шоколада. Порой казалось, шоколадными перевозками занято все, что способно держаться на плаву в Черном море, включая тазы и надувные матрасы.
Шоколад из Стамбула возили:
известная благодаря Розенбауму «Эстония» (порт приписки — Санкт-Петербург) и неизвестный благодаря Юлию Киму номерной МРС, приписанный почему-то к порту Корсаков, Сахалин;
измаильский живописец "Айвазовский" и одесский поэт "Тарас Шевченко";
неприспособленный для грузовых перевозок скоростной катамаран "Голубая стрела", на котором пассажиры спали в проходах между креслами в обнимку с паками "Хилала", и абсолютно неприспособленный к пассажирским перевозкам морской буксир "Антей", сжигающий в своей мощной машине тонну топлива на каждую перевезенную шоколадную торговку (Это еще что, на водолазном судне "Эпрон" пассажиры вообще спали в барокамерах. Вместо декомпрессии).
Рыбачки, порвавшие свои тралы;
морские трамвайчики, сошедшие со своих морских рельсов;
буровые суда, вместо нефти изыскивающие "Персек" и "Яйлу";
рыбинспекция, вместо браконьеров гоняющаяся за шоколадными фрахтами;
даже яхты: шхуны, иолы, шлюпы и тендера, — вместо гонок на Кубок Черного моря гонялись на Шоколадную ленту.
Если все еще никак не поделенный Черноморский флот не принимал в этом активного участия, то лишь потому, что был занят перевозкой мандарин из Грузии. Шоколад — что? Очередной бум. А цитрусы — вечная тема.
Какао-бобы в Европе не растут.
Но, черт возьми, растут ли они в Малой Азии?
— Так, дорогой. Упаковал вещички? Зайди ко мне в каюту, — сказал мне капитан Дормидонтов напоследок.
Вот этого я не люблю. Списал с судна — и списал. Нечего нравоучениями моряка добивать.
Вчера моряк продинамил выгрузку шоколада и был оштрафован на 15 долларов. Грибы на Ай-Петри собирал. Очень даже хорошо грибочки пошли. Не шоколадом единым… К грибочкам на ужине все приложились, а штраф так и не сняли. Вот это в обиду было.
А сегодня-то… Видишь, даже не возмущается моряк? Какой же капитан потерпит, чтобы простые моряки при всем честном экипаже посылали его, капитана божьей милостью, по строго определенному курсу? При этом, даже не имея на то судоводительского образования. Лоцманом указанного мной прохода я действительно не был.
Дормидонтыч был строг. Но он же был справедлив. И демократ, к тому же. На выгрузку шоколада в Ялте выходил наравне со всеми. Лучше б он капитанским иммунитетом своим пользовался. Тогда б не заехал мне в ухо паком "Команчей", и не выслушивал бы нелицеприятной критики в свой адрес на суровом языке палубной команды, а я не паковал бы вещички перед дальней дорожкой. "Кассиопея" наша к херсонскому порту была приписана. В Ялте — так, на линии на Синоп третий месяц бегали.