Обнажить. Целовать. Еще обнажить.
Вновь и вновь заглядывая в свои записи, девушка направилась в дом и стала подниматься по лестнице. Острое физическое предвкушение пронизывало ее с каждым шагом, приближавшим к цели.
Все мужики — это просто один большой ходячий гормон.
Оставалось только надеяться, что так оно и есть.
Она вошла в свой маленький номер. Света не было. Это хорошо: когда ничего не видишь, легче справиться с нервами.
Зак действительно был в ее постели и, судя по его ровному, глубокому дыханию, спал как сурок. Ханна подошла ближе. Была видна голова и одно голое плечо, блестевшее в лунном свете.
Сердце у нее пустилось вскачь, и из головы моментально вылетело все, что ей полагалось делать.
Что там сначала? Щурясь в полутьме, Ханна принялась лихорадочно проглядывать свои записи.
Обнажиться.
Ну, это сравнительно просто.
Она сбросила туфли, трусики, блузку… Ах, черт! Ханна резко остановилась, уже готовая стянуть короткую кружевную сорочку, которую носила под блузкой.
Стирка…
Опять она про нее забыла, и, значит, в ящике комода нет чистых ночных рубашек и даже спортивных маек, придется оставить на себе шелковую сорочку. Впрочем, кажется, она выглядит достаточно сексуально. Ханна сделала глубокий, прерывистый вдох и, стараясь унять дрожь, сняла бюстгальтер. Сквозь полумрак она посмотрела на свое неясное отражение в зеркале над комодом.
Вообще-то Ханна никогда не походила на доску. То есть у нее всегда была соблазнительная фигура. «Не обижена бюстом», как любила говорить Алекс. Но с русыми волосами всегда была проблема. В лучшем случае их можно было назвать непослушными. В обычное время она стягивала их сзади резинкой, но сейчас позволила им свободно ниспадать. Ведь парни любят, чтобы у девушки были длинные волосы.
Во всяком случае, так она слышала.
Стоя в полумраке перед зеркалом, девушка пробежала ладонями по рукам до самых плеч, унимая легкий трепет. Даже это легкое прикосновение показалось ей чувственным, и все тело напряглось. Соски на грудях задеревенели и наморщились, стянулись, как от холода.
Зак лежал на боку, лицом к ней, спокойно и неподвижно, погруженный в сладкий сон. Крепко спал, усталый и измученный. Чувство внезапной вины вспыхнуло в Ханне. Не дать ли ему поспать подольше?
Нет. Тогда она растеряет всю свою решимость.
В темноте было невозможно рассмотреть его как следует. Может, это и к лучшему. Глубоко вдохнув, Ханна приподняла одеяло и юркнула внутрь. О… боже… Ощущение прикосновения к нему было совершенно восхитительным!
Но в этот миг все мысли разом улетучились, потому что две больших руки вдруг схватили ее и притянули к себе так, что она оказалась прямо под ним, лишенная всякой возможности двинуться.