И не Тэра: копаться в земле — явно не ее стиль.
— Вот так, сюда, — услышал он из-за куста нежный и сладостный женский голос.
Зак остановился, встрепенувшись. Этот голос был ему знаком.
— Мне нравится, вот так.
Голос принадлежал Ханне. Сердце у Зака на миг замерло, а потом понеслось будто скорый поезд.
— Давай сюда, милый… вот так.
Зак повернул за угол аллейки, сам точно не зная, чего именно ожидает. Он напружинился, как стрела, и изготовился к бою. Однако открывшаяся картина оказалась даже большей неожиданностью, чем слова Ханны.
Она стояла на четвереньках — лицо с одной стороны пестрело грязными разводами, руки по самые запястья были испачканы в земле.
Она беседовала с маргаритками.
Застигнутая врасплох его появлением, девушка присела на пятки и растерянно заморгала, потом улыбнулась немного смущенно.
— Здравствуй, — промолвила она.
— Ты всегда разговариваешь с цветами?
— Моим цветам нравится, когда с ними разговаривают.
— Все это вокруг — твоих рук дело?
Она снова растерялась, потом расслабилась, и стало видно, как сильно она была напряжена. Еще немного и не выдержит, разлетится на куски, разобьется вдребезги.
Но почему? Неужели ее так смутил его приход? Вряд ли.
Не забывай про дистанцию, напомнил себе Зак. Ханна сумела ее найти, и тебе надо сделать то же самое.
— Я люблю копаться в земле, — сказала она.
— Здесь так прекрасно, — произнес он, а сам подумал: и ты тоже.
— Спасибо. — Ханна грациозно поднялась на ноги. Длинные голые ноги были исчерчены грязными полосами.
Он так долго созерцал их, что не сразу заметил, как она уходит.
— Подожди!
Она остановилась, но Зак растерялся, не зная, что сказать.
— И сегодняшняя ночь… тоже была прекрасна.
— О, Зак… — Тень набежала на ее лицо, какая-то мысль, видно неприятная и пугающая придала чертам жалобно-беззащитное выражение.
— Это было так ужасно? — тихо спросил он. — Так тяжело вспоминать?
— Напротив. — Принужденная улыбка появилась на лице. — Просто я думала, будет лучше, если я… то есть… — Набрав в грудь побольше воздуха, она послала ему печальную, почти прощальную улыбку. — Береги себя, Зак.
— Ты со мной прощаешься?
Молчание было ему ответом, и Зак почувствовал укол боли.
— Должен заметить, что пока никуда не ухожу.
— Я тоже, — прошептала она. — Просто не знаю, что сказать. Ты… ты всего лишь стоишь вот так, рядом… и у меня ноги подкашиваются. Я чувствую себя не в своей тарелке…
— У меня у самого, как только тебя увижу, начинается дрожь в коленях. — Зак притянул ее к себе.
Ханна испуганно ахнула и отшатнулась.
— Я тебя испачкаю!
— Земля или клубничный торт — мне все равно. — Он стремительно и жадно провел руками по ее спине, и тогда она перестала вырываться и обняла его за шею.