, метки нет! Площадки нет!
Командир вертолета, человек верующий подумал, что сейчас гневить бога точно не стоит. Но замечания он не сделал — вместо этого он кинул вертолет вниз, даже не отстреливая тепловых ловушек — они привлекут внимание зенитчиков, как акулу — шматок окровавленного мяса в воде.
Спецназовцы должны были оставить метку, приводной маяк, на который должен был наводиться вертолет, прилетевший чтобы их забрать. Метки не было — и это могло значить, что всех спецназовцев, которых они высадили — уже нет в живых…
Белое зарево на горизонте пульсировало как живое. Противно пищала система предупреждения…
— Критическая высота! Тридцать метров! Двадцать пять метров! Двадцать метров! Метки нет, отметки от радиомаяка не наблюдаю!
Спасаясь от ада, разразившегося в небесах, командир вертолета решил подобраться к цели на предельно малой. Он не мог улететь и бросить десант здесь — маяка не было, но он решил побывать на том же самом месте, где он высадил десантников, чтобы удостовериться, что никого нет. Только потом, окунувшись в огненную купель он полетит домой.
— Десять метров.
— Слева группа целей! — закричал левый бортстрелок, и словно услышав его с земли заговорили автоматы и пулеметы. Забарабанило по борту, по лопастям, искрой хлестнуло по блистеру — и воздух ворвался в кабину через проделанную пулей дыру. Заработал один из Миниганов, а потом подключился и хвостовой стрелок.
— Все целы?
— Господи, справа, справа!
Пилот не мог ничего сделать — подниматься вверх означало подниматься под ливень снарядов. Он мог только сжав челюсти вести вертолет на предельно малой, надеясь, что бортстрелки разберутся с поисковыми и отсечными командами, что здесь не окажется удачливого стрелка с РПГ или того хуже — с ПЗРК, что не выскочит в лоб пикап с установленным на нем ДШК — тогда первыми погибнут они, а потом и все остальные. Без вариантов.
Бортстрелок по имени Дов, научившийся стрелять из Минигана месяц с небольшим назад — у Израиля просто нет на вооружении бортовых Миниганов — в прибор ночного видения видел еле ползущую перед ним серую, в каких-то пятнах землю. Ему хотелось кричать… он участвовал в кампании шестого года в Ливане и знал, сколь опасен полет на предельно малой высоте. Но еще опаснее — полет не только на предельно малой высоте, но еще и на предельно малой скорости. Вертолет не летел — он полз, и каждый, буквально каждый кто есть на земле — мог стрелять в него. И они станут в него стрелять, потому что ненавидят, и хотят их всех уничтожить…
В поле зрения появились какие-то цели, семь или восемь человек, на склоне. На десять часов, то есть почти вне зоны поражения. Дов промедлил пару секунд — потому что он знал, на земле есть израильтяне, свои, и он не хотел случайно попасть в них. И понял, что допустил ошибку, когда один из тех, на склоне, указал на вертолет и все они бросились в разные стороны, вскидывая свое оружие.