Никто не засмеялся.
Чтобы успокоиться, я потянулся к заднему сиденью и схватил бутылку виски. Передал её Бонзо и попросил: «Открывай! Быстро! Мне нужно расслабиться». Мы передавали бутылку по кругу и каждый делал приличный глоток.
Где-то на полпути дорога стала просто невозможной. Впереди сквозь буран я увидел несколько полицейских машин со включёнными мигалками. Они выставили заставу. «Чёрт! — подумал я. — Лучше этим козлам не заставлять нас разворачиваться».
Когда мы подъехали, полицейский подошёл к нашей машине. Я приоткрыл окно, и он крикнул: «Дорога Сноквалми непроездная. Слишком сильный снег. Съезжайте с шоссе и возвращайтесь».
Перспектива провести ещё одну ночь в Спокане нас не устраивала. Я подумал о других группах — The Beatles, The Rolling Stones. Я сомневался, что им когда-либо приходилось попадать в подобную передрягу. И я засомневался, получится ли у меня вытащить нас отсюда.
Пока я съезжал с шоссе, я всё же решил ехать до Сиэтла. Может быть, виски придало мне храбрости, но когда мы добрались до вершины съезда, я заявил: «Мы возвращаемся на шоссе. Плевать, что говорят копы. Они нас не смогут ни увидеть, ни поймать».
Я проехал по «клеверному листу» (развязка на автомагистрали, по конфигурации напоминающая четырехлистый клевер — прим. пер.) и, въехав на дорогу, мы продолжили путь до Сиэтла. Я чувствовал себя победителем, словно одолел всю полицию штата. Но спустя несколько минут я понял, что полицейские были не так уж и неправы.
Снег шёл вперемешку с дождём и градом. Ветер дул беспощадно. Мы были единственными на шоссе. Некоторые фрагменты дороги были покрыты льдом, и машина с скользила с полосы на полосу. Если условия ухудшатся, можно выключить зажигание и катится по льду до самого Сиэтла.
Я был сильно напуган. Но я не смел показать это остальным. Мы с Джимми работали вместе в прошлом, и он верил в меня и считал — возможно ошибочно — что я знаю, что делаю. К тому же он заболел гонконгским гриппом и у него просто не было сил жаловаться.
Другие парни, тем не менее, были шокированы моим вождением, особенно на крутых поворотах. И имели все основания. Мы добрались до длинного узкого висячего моста, который болтался из стороны в сторону под порывами ветра. Если бы мы устроили голосование в машине, то дальше бы не поехали. Да я сам практически был готов развернуться.
И вот мы въехали на мост. Я чувствовал колебания под нами, сердце бешено колотилось. Мы были так близко к краю на высоте около тридцати метров, что Роберт и Бонзо чуть с ума не сошли.
— Ричард, ты мудак! Мы же убьемся, — заорал Роберт, выхватив из рук Джона Пола бутылку виски.