— Чти! Да громчей, чтоб все слышали.
Тот начал читать, сначала негромко, сбивчиво; постепенно голос его окреп, и казаки молча и хмуро внимали словам Петрова указа из польского Люблина. Когда чтение закончилось, снова разнеслись по острову крики:
— Какие беглые?! Того исстари на Дону не повелось: выдавать беглых!
— С Дону выдачи нет!
— Ты-то, подполковник, о том знаешь ли?
— Бояре, недоброжелатели наши, царю то внушили!
— Нелюбо! Нелюбо!
— Какие налоги и обиды мы нанесли Шидловскому?! Сами от него терпели многие годы!
— И Горчакова Булавин прогнал за дело!
Долгорукий смотрел в толпу. На лице его не дрогнул ни один мускул. Глаза сузились, холодное бешенство распирало князя, рвалось наружу. Однако сдержался. Взглянул на старшину, стоявшую рядом: Максимов и прочие, тая довольные усмешки, отводили в сторону глаза, еле заметно разводили руками: что тут, мол, поделаешь? На круге казаки — сила! Максимов понимающе глянул на сотоварищей. Потом повернулся к подполковнику: позволь, мол, слово молвить; тот понял, согласно и строго прикрыл веки. Атаман опять поднял булаву, и постепенно вернулась тишина. Медленно и веско падали в толпу его слова:
— Господа казаки! Дело то великое и необычное. Знаете вы, что с давних лет и до нынешнего времени такова великих государей указу не бывало, чтоб пришлых с Руси людей не принимать. И заказу (запрета. — В. Б.) о том не бывало.
Долгорукий с каменным лицом слушал осторожные, но твердые слова атамана. Подумал: «Дьявол, лиса хитрая!» Снова вслушивался в то, как ведет свое Максимов:
— А в прошлом 1703 году приезжали на Дон сыщики: Михайло Федоров сын Пушкин по правую сторону реки, Максим Микифоров сын Кологривов по левую. И зимой того 703-го и 704-го годов Пушкин был по правой стороне Дона и по Северскому Донцу, и по всем запольным речкам, в 34 городках; Кологривов — по левой стороне в 16 городках. И всего были они в 50 городках. И нигде не изъехали ни одного беглого человека.
— Так уж, ни одного?! — Подполковник в усмешке скривил губы. — А людей-то в тех городках Пушкин и Кологривов застали много зело!
— Те атаманы и казаки, которых они в тех городках изъехали, пришли туда до азовских походов. Под Азов ходили с царевым войском и тот город брали. А тех, которые пришли до азовских походов, а под Азовом не были, выслали мы по государеву указу на запольные речки в новопоселенные места. А тех, кто пришли после азовских походов и до 1700 году, поселили по азовским дорогам по указу же великого государя.
— Вот они и есть беглые! — Долгорукий поднял руку с оттопыренным указательным пальцем. — И таких у вас на Дону превеликое число!