Величко недовольно нахмурился.
— Демидова мы не знаем и не имеем права давать ему какие-либо задания. Я предлагаю другое… Расскажи Наде о том, что в районе Каширской высажены парашютисты. И проси ее от себя — пусть присматривается к окружающим…
— Надю! — удивился Николай.
— Да, Надю! Она — женщина, по-моему, серьезная, наблюдательная… Комсомолка, археолог, работник местного музея…
— Не знаю, право, справится ли она, — пожал плечами Белявин.
— Ты будешь рядом с ней…
Николай молчал. Майор встал с кресла и прошелся по комнате.
— Наша работа, Николай Борисович, очень трудная и очень ответственная. Одни мы, без связи с народом, без поддержки народа, будем слепыми и беспомощными. В наше время не встретишь ветхозаветного шпиона в широкополой шляпе, подглядывающего из-за угла или крадущегося в потемках. Теперь каждый настоящий шпион в совершенстве обладает, так сказать, мимикрией. Его годами учат быть не тем, кто он есть, а тем, кем он должен выглядеть. Его учат и по одежде, и по разговору, и по образу жизни быть во всем похожим на рядового советского человека. А вдобавок вооружают подлостью, коварством, злобою…
— Я понимаю все это, Федор Иванович, — проговорил Белявин. — Я только не знаю, справится ли Надя…
— Справится! — уверенно кивнул головой майор. — Значит, не возражаешь?
— Не возражаю! — твердо ответил Николай.
— Ну, вот и отлично! — улыбнулся майор.
Большой, комфортабельный автобус мчался по дороге на станицу Каширскую. Но грейдерная дорога была мало приспособлена для движения таких машин, и автобус то и дело встряхивало на ухабах. При каждом толчке Надя испуганно хваталась за спинку переднего сидения, боясь толкнуть сидящего рядом с нею профессора Качемасова.
Несмотря на частые толчки, профессор спокойно дремал. Очень худой, загорелый, высокий, он казался совсем молодым человеком, но коротко остриженные седые волосы и глубокие, какие-то скорбные морщины возле плотно сжатого рта сильно старили его. Надя то и дело поглядывала на профессора. При толчках его голова, резко клонилась вперед, и казалось, что он вот-вот клюнет сидящего впереди офицера-артиллериста своим тонким горбатым носом.
Подпрыгивая на мягком сидении автобуса, Надя вспомнила события последних дней.
Профессор Качемасов позвонил ей из гостиницы и пригласил к себе. Там он долго беседовал с нею. Сначала карие, немного грустные глаза профессора смотрели на нее строго и выжидательно. Потом, когда разговор перешел на археологические темы и Надя, разгорячившись, рассказала ему о своих изысканиях на территории Таманского полуострова, взгляд профессора смягчился и стал ласковым. Особенно он заинтересовался, когда Надя рассказала о найденном ею древнем русском мече с родовым знаком князя Мстислава Тмутараканского. Качемасов буквально забросал Надю вопросами, а когда она ответила на них, он с необъяснимой грустью сказал: