— Непременно, а ты?
— Я думаю.
— Ты не уверена в этом.
— Все, что произошло, случилось так быстро, что я еще не убедилась вполне в том, что это истина.
— Милая Вишенка, в жизни всегда быстрое решение самое лучшее, первое побуждение самое искреннее.
— Да, но не приди вы тогда на сеновал, я не уехала бы с вами.
— Итак, я должен благодарить небо, что за тобой пошел, разве тьг жалеешь об этом?
— К чему повели бы теперь сожаленья?
— Мне хотелось бы тебя видеть веселой, счастливой.
— Еще я не успела дать себе сознательный отчет в своем счастье.
— Дитя, не размышляй об этом, чтоб быть счастливой, пользуйся без оглядки слепо жизнью, живи минутой, не забывая, что нужно жить, пока есть молодость, и сама подчиняйся влеченью сердца.
— Да так ли все это?
Вместо ответа Анжело поцеловал Вишенку; а у нее в мозгу стучало: лишь бы не оправдались слова солдата!
Монтезума вернулся, восхищенный театром: сцена большая, резонанс прекрасный. Он уже успел сделать вдоль и поперек сцены гигантские антраша, не задев кулисы.
Дюрозо принес разрешение мэра, стало быть, можно рассылать афиши. Мэру предоставлена лучшая ложа.
— Но, а как тебе показалось, можно ожидать успеха, любят ли здесь музыку, театр?
— Музыку, кажется, любят — слышал на улице шарманку, а у парикмахера музыкальная шкатулка.
— Но знаете ли вы, — восклицает Гратанбуль, — что я никого из вас не буду одевать, пока вы мне не дадите нового парика. — Она пожимает плечами. — У меня нет ни малейшего желания ходить в повязке.
— Полно, матушка, заниматься пустяками, на что тебе парик, не хочешь ли ты побеждать сердца мужчин?
— Отчего же нет? Хорошо тебе называть это пустяками, а если бы твои косы остались в патоке, что бы ты запела?
— Это было бы весьма грустно.
— Успокойтесь, Гратанбуль, вы получите парик, отправляйтесь только в склад театральных костюмов и выбирайте там себе любой.
— О каких театральных костюмах говоришь ты, хвастушка, где они? Разве не знаешь, что каждый из нас имеет свои наряды.
— Извините, у Пуссемара есть чемодан, в котором уложены вещи, принадлежащие всей труппе. Есть там и парики.
— Пуссемар придет, тогда посмотрим, а теперь пора обедать, не оставаться же нам без обеда.
— Пойдем прежде осмотрим театр. Проведем репетицию.
— Без парика я не пойду.
Пуссемар явился с самым мрачным видом: он избегал весь город и нашел только четырех любителей — четырех барабанщиков из национальной гвардии.
— Как, тыне нашел ни одной скрипки, ни одного духового инструмента? — изумилась Элодия.
— Ничего, кроме четырех барабанов!
— Вот странный оркестр, как это он исполнит три оперы-буф?