- Но я понравилась тебе такой? Больше?
- Чем что? - спросил он, выглядя действительно озадаченным.
- Чем обычно, - я начинала становиться раздраженной. Я чувствовала себя развязной сегодня, как будто Хэллоуинский костюм подарил мне другую личность, ту, которая была достойна Адама, и моей семьи. Я попыталась объяснить это ему, и, к своему ужасу, обнаружила, что готова буквально расплакаться.
Адам, кажется, почувствовал, что я расстроилась. Он остановил машину у обочины лесовозной дороги и повернулся ко мне.
- Миа, Миа, Миа, - приговаривал он, теребя выбившиеся из-под парика мои собственные волосы. – Вот это ты, которая мне нравится. Ты определенно оделась сексуальнее и, ты знаешь, стала блондинкой, и это по-другому. Но ты, которая была сегодня вечером, та же самая ты, в которую я был влюблен вчера, та же самая, в которую я буду влюблен завтра. Я люблю то, что ты можешь быть хрупкой и жесткой, тихоней и той, кто может надрать кому-нибудь задницу. Черт, да ты одна из самых крутых девчонок, из всех кого я знаю, независимо от того, что ты слушаешь и как одеваешься.
После этого, когда у меня появлялись какие-либо сомнения по поводу чувств Адама, я думала о парике, пылящемся в моем шкафу, и вспоминала о той ночи. И после этого я уже не чувствовала себя неуверенной в себе, я просто чувствовала себя счастливой.
Он здесь.
Я торчала в пустой больничной палате родильного отделения, желая быть подальше от своих родных, еще дальше от палаты интенсивной терапии и медсестры, и, если уж начистоту, от того, что сказала медсестра, и что я осознала только сейчас. Мне нужно было находиться где-то, где люди не печалились бы, где думали только о жизни, а не о смерти. И поэтому я пришла сюда, в обитель кричащих малышей. И в самом деле, плач новорожденных успокаивает. В них уже столько воли к жизни.
Но сейчас здесь тихо. Поэтому я сижу на подоконнике, любуясь ночью. На парковке раздается скрип тормозов, и этот звук вырывает меня из грёз. Я смотрю вниз как раз вовремя, чтобы успеть заметить кусочек задней фары розовой машины, исчезнувшей в темноте. У Сары, девушки Лиз, ударницы из Shooting Star, есть розовый Dodge Dart. Затаив дыхание, я жду, когда Адам выйдет из тоннеля. И вот он здесь, поднимается по склону, кутаясь в свою кожаную куртку от холода зимней ночи. Я вижу, как поблескивает в свете фонарей цепочка его бумажника. Он останавливается и поворачивается назад, отвечая кому-то, идущему следом. Я вижу размытые очертания девушки, вышедшей из тени. Сначала я думаю, что это, должно быть, Лиз. Но затем вижу косу.