-- Ну ладно, допустим он верил следователям. Но этих изуверов действительно нужно наказать. От первого до последнего.
-- Всех ли? Вот расстреляли Ежова, и вместе с ним было осуждено порядка тысячи следователей. Я постараюсь сделать все, чтобы посадили еще столько же. Чувствуете вы от этого радость?
-- Честно говоря, не очень. Да и цифры не впечатляют
-- Уж извиняйте, мильена следователей у нас нема. Но в своем большинстве они просто выполняли приказания. А вот обычные граждане, которые строчили доносы, действовали так по своей инициативе. Помните наш разговор про Таубина? Другие конструкторы если и не были в этом замешаны, то по крайней мере не захотели ему помочь. Или наш космический гений Королев. Те кто его избивал, уже наказаны, но вот что делать с его коллегами, писавшими доносы? Вдруг кто-нибудь в будущем станет академиком, очень полезным для страны.
-- Так это что, выходит по большому счету, почти никто наказан не будет?
-- Увы, но это так. Иначе придется поднимать новую, еще более сильную волну репрессий. Считайте, что это была гражданская война, и все ее участники получили амнистию.
-- Стоп, но среди осужденных по пятьдесят восьмой статье массовой амнистии не было.
-- По ним начали работу, но на это потребуется время. Ведь придется вдумчиво и кропотливо пересмотреть свыше полумиллиона дел. А когда закончат с живыми, начнут пересматривать дела расстрелянных. Чтобы все это раскопать, потребуется не один год. К тому же вы предложили всех старых следователей расстрелять. Или уже передумали?
-- Ох, товарищ капитан, распорядитесь, пусть мне тоже нальют чая, - несколько неуклюже попытался я вывернуться из трудной ситуации.
-- Или вот вам другой пример. Мы проанализировали все сведения по генералу Власову, и решили, что при определенных условиях его можно оставить даже в действующей армии. Все-таки способности у него выше среднего, и послужной список хороший. До сих пор за ним числилось только одно небольшое прегрешение. Когда он командовал вашим 215-м полком...
-- Пффф, кхаа кхаа.
Соколов растерянно помахал обожженной рукой, чтобы охладить ее. Сам виноват, зачем такое говорить, когда я пью горячий чай.
- Когда это он нашим полком командовал? - Наконец, с возмущением спросил я.
- В тридцать седьмом году. А что вы удивляетесь, все генералы когда-то были полковниками, и из-за системы ротации кадров командование частей менялось довольно часто.
Беседа затянулась допоздна, и возвращаться обратно пришлось уже в сумерках. Хотя я уже нашел с моей лошадкой общий язык, но все же предпочитал не спеша трусить, и не пытался пустить ее рысью. Рядом со мной ехал сопровождающий боец, внимательно поглядывающий по сторонам. Погрузившись в свои мысли, я проехал уже половину пути, как вдруг тишину нарушили выстрелы, раздавшиеся со стороны села Плицино, где как я знал, располагались склады нашей дивизии.