Между любыми двумя отливающими сталью когтями свободно прошла бы ладонь.
Было ясно, что дракон увидел Анлута. И теперь взирал на него.
Сам Анлут взирал на дракона.
Вот он, Улкиокет. Зима. Враг.
Герой чувствовал, что противник наблюдает за ним, думает, что-то прикидывает. И даже, может быть, вспоминает. Вспоминает других людей, подмеченных в самые мгновения убийства.
Анлут ждал.
Но ждал и Улкиокет. Не исключено, что он с самого начала засел здесь, поджидая пришельца.
Анлут поднял нож и копье, показывая Улкиокету, с какой целью пришел. После чего запел. Голос у него был скудный, с металлическим отзвуком. Он пел одну из стариннейших песен племени. О зиме и о постоянной войне, что вел против нее человек. Если у дракона есть хоть малейшие сомнения насчет того, зачем Анлут пришел сюда, пусть он во всем доподлинно убедится. Таким образом Анлут оказывал ему честь.
Этот человек, он от заката до восхода
И от восхода до заката бьется с железной кровью
И огненным сердцем,
Чтобы выиграть каждое сражение
Этой бесконечной войны,
Имя которой — зима,
Пока жизнь не упокоится под грудой камней
И снег не заметет все следы
Песен и слез.
Пока длилась песня, дракон сидел неподвижно и, казалось, внимал.
Ветер подпевал Анлуту то высоким посвистом, то тихим рокотом барабана.
Когда Анлут довершил песню, звезды начали редеть в небесах, а луна превратилась в медную кляксу. Гигантская тень покрывала все видимое. Улкиокет казался искристо-черным, а сам Анлут — сумеречно-серым.
Потом мир заполнила тишина.
И вот дракон поднялся на ноги. Да, наверное, его громадная голова все-таки царапало небо, ибо звезды вдруг все как одна сдвинулись с места и посыпались вниз, беззвучно шипя и угасая на лету.
Анлут увидел, как расширились бока дракона — громадные меха легких втягивали воздух, производя единственный звук в наступившем беззвучии. Улкиокет набирал воздух, чтобы вскорости обрушить на героя морозный заряд. Тот, что мгновенно убивал всех живых существ, замораживал и погребал — только не под камнями, а во льду.
Гадал ли Анлут, сможет ли он ему противостоять? Он, сам родившийся от такого же леденящего дуновения?
Нет, не гадал. Правильнее сказать — ему это и в голову не пришло.
Он следил за действиями Улкиокета в немом изумлении, граничившим с религиозным благоговением.
Потом был момент неподвижности, когда дракон до отказа наполнил легкие воздухом.
А затем…
Улкиокет выдохнул.
Это не имело ничего общего с бураном или самой свирепой пургой. Не напоминало хватку зимнего моря или оскал трещины, из которой недавно выбирался Анлут. Нет-нет!