Двумя неделями позже они выбрались из альпийских предгорий. Теперь внизу была уже Галлия. И только тут до Антония постепенно дошло, что он, собственно, даже отдаленно не представлял себе, где оно находилось — действующее римское войско.
На то, что ему любезно подскажет дорогу какая-нибудь галльская домохозяйка, рассчитывать не приходилось, и еще две недели они с Вици просто летали туда и сюда, опустошая местные дворы. Еда здесь была жуткая, а вино вовсе не заслуживало называться вином. В довершение всех бед какая-то сумасшедшая бабка не сочла нужным удирать от своего дома и, когда Антоний вошел, чуть не выпустила ему кишки кухонным ножом. Пришлось ему самому позорно бежать, уворачиваясь от нацеленных в спину горшков и бешеной ругани, и они с Винцитат поспешно взлетели.
— Неприветливые тут края, — сказала драконица, разглядывая тощего поросенка — свою единственную добычу. Все-таки она сжевала его и, хрустя косточками, добавила: — А что там за такое странное облако?
Это был дым. Девять или десять густых столбов. Антоний даже не представлял себе, что когда-нибудь так обрадуется виду бранного поля. Отчим нередко грозил отправить его на границу, и стремление избежать подобной судьбы отчасти предопределило его уход из дому. На самом деле хорошей драки он не боялся, равно как и крови — чужой ли, своей. Было бы за что ее проливать!
Веская причина для кровопролития, как он ее себе представлял, была связана с выгодой. Его, Антония, выгодой.
Бой на земле между тем был в самом разгаре, и скоро они с Вици услышали грохот и лязг — весьма немузыкальный, кстати сказать. Летя в ту сторону, драконица все наддавала и наддавала ходу, так что Антонию пришлось прижмурить глаза — ветер выжимал из них слезы. Потом — с порядочным запозданием — до него дошло, что Вици держала направление не на лагерь в тылу римского войска. Она неслась непосредственно на врага.
— Эй, какого ты… — начал было Антоний, но тут Вици спикировала вниз, да так круто, что у него дыхание оборвалось.
Он судорожно вцепился в веревку, обвязанную кругом ее шеи — эх, ни до чего лучшего не додумался, пока было время! — и, как мог, постарался влипнуть в ее шкуру.
Винцитат испустила яростный рев, и Антоний испытал миг удовлетворения при виде моря вскинутых лиц — на них были ужас и потрясение. Причем как с одной стороны, так и с другой. А в следующий миг Вици ворвалась в ряды галлов, как вихрь. Те шли в бой плотной толпой, и когти драконицы заработали на полную мощь, производя страшное опустошение.
Она приземлилась на бегу и, умерив скорость, развернулась так резко, что Антоний съехал со спины ей под шею и повис, вцепившись в веревку. Потом его пальцы, онемевшие в воздухе, разомкнулись, и он свалился на землю. Вици же снова взлетела, даже не заметив, что потеряла седока. Антоний кое-как встал на весьма нетвердые ноги, перед глазами все плыло. А когда он проморгался, то обнаружил, что на него смотрело все галльское войско.