Жандармский генерал сообщал из Одессы: несколько студентов лицея с ведома попечителя пили в гостинице за освобождение крестьян.
«Великий свекор» атаковал столицу письмами о «вредном направлении» и «развращающем влиянии». Целясь, наносил Пирогову в спину удар за ударом. Царь возмущенно махал руками: «уволить, уволить». Не Строганова, конечно, — Пирогова. Царю подсказали: неудобно увольнять Пирогова, когда общество жаждет свобод. Посоветовали перевести попечителем в Киев — место освободилось.
Граф Строганов шутил: «Язык до Киева доведет». Его сиятельство любил шутить…
Несколькими годами раньше другой генерал-губернатор — киевский, подольский и волынский — Дмитрий Гаврилович Бибиков торжественно праздновал свое назначение министром внутренних дел. В Киеве на университетском плацу собрал представителей дворянства. Ученикам двух гимназий приказал строиться в колонны, маршировать по-военному. Дети тянули носок, печатали строевой шаг. Генерал-губернатор был одновременно попечителем учебного округа.
— Ложись! — скомандовал Бибиков. — Спи! Храпи! Вставай!
Дети как подкошенные валились на землю, враз закрывали глаза, дружно всхрапывали, вскакивали торопясь.
Бибиков обернулся к зрителям, промолвил удовлетворенно:
— Вот как нужно повиноваться начальству! Дворяне, одетые в мундиры, стояли смирно, преданно взирали на вчерашнего генерал-губернатора, завтрашнего министра.
Бибиковский порядок въелся в киевскую учебную жизнь. По команде ложились и вставали. Сменился генерал-губернатор. Сменился попечитель. Вставали и ложились по команде. Тем, кому не нравилось, кричали: «Не рассуждать!» Обещали всыпать «горячих». Пирогов, новый попечитель, ехал в Киевский округ. К затянутым в мундиры ехал в своем сюртуке-капоте.
Через год после отъезда Пирогова Одессу посетил царь. «Великому свекру» Строганову объявил «высочайшую благодарность». Однако в Ришельевском лицее гневался — заметил неоднообразность воротников. На улице приказал арестовать двух офицеров, не по форме одетых. У них тоже было что-то с воротниками. Мундирные воротники призваны поддерживать голову в положении, означающем одновременно готовность, почтение и преданность. Неуважение к пуговкам шло, конечно, от Пирогова. Это были «пироговские остатки». Государь приказал их искоренить.
Нельзя изменить всю систему воспитания, не затрагивая «неразумных начал» вообще, действуя в одном учебном округе.
Пирогов словно переступил с одной чаши весов на другую.
Пирогов в своем капоте ехал в Киев, за его спиной на Одессу снова натягивали мундир.
В Одессу явился Пирогов — великий ученый, герой Севастополя, пожелавший служить отчизне на поприще просвещения. В Киев явился Пирогов — неугодный царю попечитель Одесского округа, из милости не уволенный и сосланный как бы на исправление в другое место. Для начальства разница огромная.