– За пьяную стрельбу в кабаке, по окнам, – сказал сидевший на топчане напротив Когай. – Дурак молодой, недели здесь не прожил, как в штрафной отряд попал. Сам виноват.
– Знаю что сам, не в том вопрос, – махнул рукой я, отпив из кружки. – Просто смотри – досидел бы он свои полгода или сколько там, да и вышел, дальше как-то устраивался. А тут я со своим мотоциклом как приманка, мозгов у него нет, рванул, не думая… бах-бах-бах – внутри фарш. Отпрыгался. Меня такая вот глупость всего этого напрягает, как будто он свою жизнь на кон поставил по дури, а я оказался тем, у кого совести хватило на нее сыграть.
– Ну, да, верно, неприятно, – влез в разговор Трахомыч. – Ты сейчас вроде как тот камень, о который пьяный дурак голову разбил. Вроде и поделом, но почему о тебя-то? Так?
– Верно, так и чувствую себя, – удивился я проницательности Трахомыча. – Сколько кретину, лет восемнадцать?
– Типа того. Сопляк еще.
Мне вспомнилось лицо убитого парня, перевесившегося через руль мотоцикла – испуганное, уже по-мертвому бледное, с выпученными от страха глазами. Тонкая шея – он вообще сложения был не богатырского, ватник с номером, промокший от крови. Увидел себе путь к спасению, понимаешь, а мне теперь это все снова и снова вспоминать. Нехорошо вышло.
Мартыхаев постреляли, но двоих штрафников на полной скорости, светя фонарями на расползающиеся вокруг укусов черные пятна, отвезли в городской госпиталь, где их суетливо перевалили на каталки и потащили в так называемую «светотерапию» – местную отрасль медицинской науки.
Потом еще два часа целая комиссия из представителя Антонова, какого-то горбезопасника и капитана из комендатуры тянула из меня подробности происшествия. Штрафник числился за комендатурой, и стрелять в него могли только его выводные, расстрел беглеца перед караулом, пусть занятым борьбой с тварями, представителем другой службы, никакими инструкциями предусмотрен не был. Хотя со своей стороны формально я был прав, потому что ответственность за вверенную технику лежит на мне и согласно моим обязанностям, я должен обеспечить ее сохранность любыми средствами, буде в таком возникнет потребность. Что и сделал, всадив три спиленных пули в спину молодому балбесу, когда-то раздухарившемуся в кабаке.
Ночь прошла на удивление спокойно. Трижды выезжали по вызовам, но все три раза по ложным, так никого и не обнаружили, хотя в подвале одного их домов завелась травка. Там было отверстие-световод, запускавшее туда достаточно света, чтобы не давать заводиться Тьме, но как оказалось, его забило опавшими листьями, а комендант дома не чухнулся посмотреть, проверить. Записали ему нарушение в журнал, на том и расстались.