И с этими словами рыжий протянул в окошко какую-то бумажку.
– Это хорошо, – кивнул дежурный, делая в бумаге какую-то пометку и возвращая ее обратно, – Больше народу, крепче стоим. А то что-то в последнее время мало провалилось, мы уже опасаться начинаем. Как зовут?
Это он уже ко мне обратился, заодно подтягивая большую амбарную книгу и открывая ее на заложенной странице.
– Бирюков Владимир Васильевич, – представился я.
Сержант сначала посветил мне в глаза, затем тщательно, каллиграфическим почерком записал в книгу мои данные, не забыв спросить даже домашний адрес, затем сказал:
– По коридору направо, кабинет номер два. Бочаров Сергей Геннадьевич вас примет, теперь все вопросы к нему.
Рыжий пожелал мне удачи, попрощался с дежурным, уткнувшимся в какую-то книжку, и вышел на улицу. А я направился куда велели, в темный коридор, в конце которого в кронштейне торчала керосиновая лампа, дававшая тусклый и мерцающий свет. Двери выходили в обе стороны, так что окон в коридоре не было, свет с улицы не попадал. Номера на дверях прочитать было почти невозможно, приходилось чуть не носом упираться в них, и еще на цыпочки приподниматься. Кабинетом номер два оказалась вторая дверь по счету. Я постучал, дождался ответа «войдите», и, соответственно, вошел.
– Добрый день, – с ходу поприветствовал меня средних лет невзрачный и лысоватый дядек в большой не по росту полушерстяной гимнастерке без погон, но с портупеей через плечо.
– И вам добрый, – кивнул я, оглядываюсь.
Стол под выцветшим зеленым сукном, простой и потертый. Карандаши. Чернильница. Бумага. Все как из кино, полное ощущение нереальности.
– Чего уставился? – буркнул мужик. – Компьютеры ищешь?
– Ну… типа того, – кивнул я. – А то странно как-то, типа в театре. Или музее.
– Ага, а я экспонат, – кивнул тот. – Нет тут ни хрена, ни компьютеров, ни даже электричества в здании. Чернилами пишем, из непроливаек. И суем в них стальные перья, и ставим на бумаге кляксы. Бумага, кстати, дерьмо дерьмом, пером из нее аж щепки цепляются.
Мужик вздохнул, бессмысленно передвинул чернильный прибор, изображавший рабочего с молотом и колхозницу со снопом спелой ржи, кривовато отлитых в бронзе, затем спросил, попутно указывая на стул напротив:
– Давай, рассказывай, как сюда попал.
– Как все, наверное, – пожал я плечами.
– Точно, – кивнул тот, – Темнота, очнулся – гипс.
– Гипса не было.
– Да знаю я. Понял хоть, где очутился?
– Ну… просветили немного добрые люди.
– Сюда как попал?
– Да парень один подвез, – неопределенно махнул я рукой куда-то в сторону окна, – В Горсвете работает, как рассказал.