– Если бы там что-то было сейчас, то оно бы уже кинулось, – сказал он, но не очень уверенно и даже немного отступил назад от черного проема. – Ты тут сколько уже шаришься?
– А если оно осторожное? Или погуляло где-то, а потом обратно вернулось, в берлогу типа?
– Тогда хрен его знает. Давай, валим отсюда на хрен, нечего здесь ловить.
Предложения выглядело откровенно разумным, даже очень разумным, но я все же его отклонил, чувствуя, что делаю глупость:
– Я бы проверил погреб.
– Это на хрена? – поразился Федя, даже на шаг отступил от опасного сумасшедшего.
– Предчувствие у меня. Интуиция типа.
Федя вроде как чуть задумался, затем спросил:
– Думаешь, что это как-то с тобой связано?
– А почему бы нет? – спросил я. – Запах гари еще свежий, я здесь тоже свежий, как бы одно не было следствием другого. Очень уж место глухое, совпадения странны.
– Ну… если надо, то я здесь посторожу, – сказал он, хоть и без особой охоты. – Но вниз не полезу, мне такого дерьма на работе хватает.
– А я тебя и не зову, собственно говоря, – сказал я, закидывая карабин за спину и вытаскивая из кобуры наган. – Прикрывай.
Фонарь повесил на грудь, револьвер в руке держал, пока спускался. Все время ожидал, что кто-то схватит меня за ноги, потащит в темноту на предмет сожрать и растерзать, но никто не схватил. Спрыгнув на земляной пол, повел лучом из стороны в сторону, с удивлением увидев, как черные, почти невесомые стебли какой-то пушистой травы, росшей вдоль стен и особенно густо по углам, постепенно становятся серыми под лучом света, а затем медленно распадаются, оседая невесомым пеплом на землю. Вот она какая, «темная травка».
– Опа, – сказал я сам себе, когда луч света остановился на куче золы посреди подвала.
В золе лежали кости. И череп. Круглый человеческий череп, не знаю, мужской или женский, я в этом не разбираюсь. На костях были кольца толстой стальной проволоки, к тому же примотанные к длинной ржавой арматурине, почти скрытой золой. Все это наводило на мысль, что кого-то связали проволокой по рукам и ногам, а заодно привязали к железной палке, чтобы не дать даже дергаться. А затем человека положили на костер, где он и сгорел почти полностью. А значит, жгли живым.
Мне стало откровенно жутко в этом сыром и вонючем подвале, захотелось ломануться наверх. Федька словно почуял это, крикнул:
– Что там?
– Тут человека сожгли! – крикнул я.
– Хренасе… – сказал он и присвистнул. – Давай валить отсюда, это сектанты! Если они близко, то нам хана.
В голосе заметно слышна была паника, так что я решил ему сразу поверить. Крикнул только: