Менее через неделю после свадьбы Виктория и Альберт вернулись в Лондон. Начались утренние выходы и приемы, и Альберт с каждым днем чувствовал себя все более несчастным.
Теперь, когда романтический ореол свадьбы остался позади, пресса обрушилась на Альберта с критикой: не проходило и дня, чтобы в газетах не появлялись карикатуры и памфлеты. В одних говорилось, что Альберт явился сюда с континента, чтобы поживиться английским золотом; в других сообщалось, что хозяином в доме является королева, а принца держат там с единственной целью…
На сценах исполнялись задиристые и довольно грубые скетчи насчет королевской пары. В одном высмеивалась их ранняя прогулка после брачной ночи: это, мол, отнюдь не тот способ, который может подарить стране принца Уэльского. Однако основной темой нападок на принца оставались деньги. Кобурги-де известны своим умением устраиваться на лучшие места в Европе. Альберта обвиняли в жадности, в стремлении сорвать корону с головы Виктории, в том, что он продался королеве Англии за 30 000 фунтов стерлингов в год, что было целым состоянием для человека, имевшего до этого всего 2500 фунтов.
Это было унизительно. Во владениях его отца ничего подобного не позволили бы.
— Мы не можем посягать на свободу прессы, — сказала ему Виктория. — Лорд Мельбурн постоянно об этом говорит.
— Выходит, мы должны мириться с этой грубой клеветой?
— Просто не нужно обращать на нее внимания.
— Это очень трудно, — холодно сказал он.
— Мой дорогой Альберт, уверяю вас, когда нечто подобное говорится о вас, мне бывает гораздо больнее, чем если бы это говорили обо мне.
Он обнял ее.
— Вы хорошая жена, — сказал он.
— Я хотела бы ею стать. Всю мою жизнь я буду стремиться к тому, чтобы угодить вам, Альберт.
Он просто не мог падать духом, когда слышал от нее такие слова, ибо она всегда была откровенна: что на уме, то и на языке.
Его очень смутила новая циничная версия национального гимна. Его открыто распевали на улицах, и он часто слышал, как вместо принятых слов тихонько произносят другие:
Боже, храни королеву, милую Викки,
Продли ее веки недругам в пику,
Боже, храни королеву.
Альберт победил,
Кобургам угодил,
Весь мир удивил.
Боже, храни королеву.
Мельбурн, пора вставать,
Надо меня поддержать:
Мои запасы малы.
С политикой Пиля горе,
Срывайте козни тори,
Худо им будет вскоре,
Летело б все в тартарары!
Сокровища королевской казны
Мне должны быть вручены,
Поцарствую я всласть.
Викки моя поклялась
Слушаться меня и чтить —
Мне ли внакладе быть?
Альберт король.
Он уже и не знал, что хуже: чтобы о нем думали как о пришельце, замыслившем заполучить королевство, или как о слюнтяе, который во всем зависит от своей жены.