— Именно. Мой отец очень живо описал возникшую между вами сцену. Говорит, в ту минуту ты была олицетворением алчности. Хотя речь шла лишь о сумме в каких-то жалких пять тысяч долларов.
Вот слова, достойные миллионера! — усмехнулась про себя Джини. Жалкие пять тысяч долларов…
Однако следующая фраза Сида заставила ее похолодеть.
— Отец назвал тебя дешевкой, и я готов с ним согласиться. То, что ты сделала, не заслуживает прощения, да и вообще… неприлично.
Ах вот как, неприлично? А то, что сделал твой отец, прилично? — мысленно парировала Джини. Переиначил всю историю, смешал меня с грязью, откровенно оклеветал…
Наверное, Сид ждал какого-то ответа, но Джини сидела, будто превратившись в айсберг. Внутри у нее все словно заледенело. Но даже если бы она могла говорить… что тут скажешь? Чек принят, деньги по нему получены и истрачены. Аргументов для защиты нет. Впрочем, если бы они и были, что толку? Все равно Сид верит отцу, а не ей. Даже если она скажет, что в действительности вся проблема в ее мексиканском происхождении, это делу не поможет…
На душе Джини было тяжело от горестных раздумий о том, что, как всегда, сильные мира сего ведут игру без правил, с маленькими людьми не считаются и все несчастья выпадают на долю последних. Впрочем, чего еще ожидать в мире, где правят деньги…
Последняя мысль неожиданно придала Джини сил, и она выпрямилась.
— Ладно, прошлое мы обсудили, ты высказал мне все, что хотел, и даже обозвал нехорошими словами. Можно я теперь перейду к делу, из-за которого и приехала сюда?
— Можно, — ледяным тоном произнес Сид.
Джини слегка пошевелились в кресле, меняя положение.
— Ты отстранил Кончиту, мою мать, от работы, сообщив через секретаря, что спустя определенный трудовым законодательством срок она получит расчет.
— Через два месяца, — кивнул Сид. Затем сердито добавил: — А чего же она хотела? За такие вещи по головке не гладят! Конечно, если бы от наших клиентов не поступили рекламации, вся история так и осталась бы под покровом тайны. Но не зря ведь говорят, что все тайное когда-нибудь становится явным! Не понимаю, на что Кончита надеялась…
— Но не она же впустила на охраняемый объект посторонних! Это сделал ее сменщик, то есть совсем другой человек! Как ты можешь так поступать с Кончитой, которую знаешь с детства…
— Она меня тоже знает, но все же соврала мне.
— Неправда, она просто не сообщила о происшествии! — горячо произнесла Джини.
Сид холодно взглянул на нее.
— Именно это я и имею в виду. Не сообщить — практически то же самое, что соврать.
— Ничего подобного, это разные вещи!