Мама поднесла к носу кастрюльку.
— Душа моя, что это за навозная гуща?
— Пчелиный воск для…
— Эбби, надеюсь, ты не ешь эту гадость? — перебила ее Джун, потрясая коробкой с кукурузными хлопьями. — Никакой пользы! Одни пустые калории.
Мей перешагнула через корзину с грязным бельем и выхватила коробку у сестры из рук.
— Пустые? Значит, можно есть сколько влезет и ничуть не поправишься?
— Что за столпотворение? — спросила Эбби. Никто ее не услышал, и она повысила голос: — Я спрашиваю, какого черта вы все тут торчите? С ума можно сойти!
Наступила мертвая тишина. Все разом повернулись в ее сторону. Мама поморгала густыми русыми ресницами и ласково спросила:
— Душа моя, с тобой все в порядке?
— Перед уходом на работу Генри предложил нам позавтракать, но миссис Новотни так и не появилась, — объяснил отец.
— Трейси тоже очень занята, — вмешалась мама. — У нее в связи со свадьбой прибавилось хлопот. А сегодня она должна успеть привести в порядок все белье. Детка, а ты знаешь, что она Дева? И при этом, вообрази, Солнце, Луна, Марс и Меркурий. Бедная женщина!
Джун захлопала своими бесхитростными голубыми глазищами и обратилась к Мей:
— А что ты делала утром в комнате Генри? Держу пари, Эбби хотела бы знать, как тебя туда занесло. Правда, сестренка?
Но Эбби не стала больше слушать. Она ушла в спальню и закрыла за собой дверь. А примерно через полчаса вернулась — в свадебном костюме медового цвета и в бронзовых лодочках. В одной руке у нее была шляпная коробка и толстый конверт, а в другой чемодан, на плече старая кожаная сумочка. (Она так и не выбралась в магазин и не успела купить новую сумочку под цвет туфель.)
Стоически выдержав шквал вопросов и дождавшись, пока смолкнет гул голосов, Эбби сказала:
— Ешьте, что найдете, и вообще делайте, что хотите. А мне нужно срочно поговорить с Генри. И вот еще что: сегодня я домой не вернусь.
Отец нахмурился, Джун вытаращила глаза, Мей открыла было рот, но передумала. И только мама загадочно улыбалась и смотрела на старшую дочь так, словно хотела сказать: «Ну, что я говорила!».
Пола занесло далеко от Попларз-роуд. Он колесил уже несколько часов. Обычно он устраивал такие гонки, когда хотел прочистить мозги. И надо сказать, раньше этот метод действовал безотказно. Однако на этот раз ему предстояло справиться не с сюжетом, а с чем-то посложнее. И никакая езда ему не помогла.
Пол никогда не стремился быть святым — хотя бы потому, что это чертовски скучно. Но, узнав, каким низким, подлым типом он может стать при соответствующих обстоятельствах, был шокирован.