Выпроводив их обоих за пределы усадьбы, Гастон поднялся наверх, где Николя все еще не подавал признаков жизни, а Габриэль разрезала ножницами его одежду. Гастон первым делом убедился, что у Николя все еще прощупывается пульс.
— Я, пожалуй, схожу за хирургом.
— Нет! — сказала Габриэль с такой решимостью в голосе, которая сразу же убедила его. — Никакой хирург не сможет сейчас помочь Николя так, как мы сможем сделать это. Я насмотрелась сегодня на их работу в операционной палатке. Что они сделают в первую очередь? Ампутируют ему поврежденную руку и наложат швы, причем не так тщательно и осторожно, как сделала бы это я. Во всяком случае, попробуем помочь ему сами. Приготовь горячей воды, принеси мне побольше вина и мою седельную сумку, там есть чистое льняное белье, из которого получатся отличные бинты. А затем разводи в очаге огонь, ему надо согреться.
Не говоря ни слова, Гастон бросился выполнять ее поручения. А затем он принялся помогать Габриэль, которая туго перевязывала поврежденную руку Николя и извлекала картечь из его ран чайной ложкой. Она накладывала швы, не моргнув глазом, пока Гастон сжимал края рубленой раны. Когда все было сделано, Габриэль промыла раны Николя теплым вином. Раненый весь горел, он находился в полубреду, что-то бормотал и стонал от боли, его мучила жажда. Но ни один мускул не дрогнул на лице Габриэль. Казалось, она решила раз и навсегда, что этот человек будет жить, и поклялась в душе все сделать для этого. Бледная, с темными тенями под глазами, она была похожа, по мнению Гастона, на человека, который сейчас лежал на кровати, — на умирающего Николя. Однако Габриэль не хотела показывать, что валится с ног от усталости. Лишь когда Гастон дотрагивался до ее плеча, предлагая сменить ее у постели раненого на некоторое время, чтобы дать ей возможность отдохнуть, она уступала ему свое место. Когда же он приносил ей еду, она ела, не разбирая, что ест.
Через некоторое время в дом вернулись крестьяне, хозяева усадьбы, которые были чрезвычайно недовольны тем, что под их крышей находился офицер армии, потерпевшей поражение. Гастон, получив от Габриэль набитый золотом кошелек, щедро заплатил им, после чего хозяева сменили гнев на милость. Причем мать и бабушка семейства стали готовить для раненого легкие питательные блюда по поручению Габриэль. Правда, сначала больной съедал не больше одной столовой ложки бульона, затем его порция увеличилась до двух-трех ложек. Постепенно жар начал спадать. И вот наступил день, когда сознание вернулось к Николя и он узнал женщину, дежурившую у его постели.