Но любой ценой он не должен заговорить. Кем бы ни были эти люди, Ник не собирался сообщать им, кто он. Знал, что в противном случае этим дело не кончится. Остановиться не дадут. А в его память заложено слишком много секретов, связанных и с деятельностью ЭКСа, и с национальной безопасностью, чтобы разболтаться перед какими-то неизвестными садистами.
Черный Китель как будто читал мысли Ника. Теперь его голос утратил немного резкости, а на губах играла улыбка предвкушения.
— Многое хотелось бы у вас узнать, — заговорил он оживленно. — И уверен, вы нам все расскажете… по размышлении.
Ника подняли и стали двигать вперед то одной, то другой ногой. Висевшая мешком роба хлопала по телу.
У него не было выбора. Совсем не было.
Вот уже его затолкали спиной в скелетообразную коробку. По сторонам встали охранники, которые, ухватив его за лодыжки, собирались вставить ноги в зажимы. Связанные за спиной руки помочь ничем не могли. И все же одно из любимых выражений Хоука еще не потеряло смысла: «Хороший агент никогда не позволит загнать себя в такую позицию, где его могут подвергнуть пыткам. Он поставит свою жизнь на ставку и ударит первым».
И вот почему у него не было выбора.
— Минуточку, — Ник постарался придать голосу любезность. — Я решил воспользоваться своей головой.
Возникла короткая пауза ожидания.
Ник воспользовался головой — всем, что было в его распоряжении.
Выбрал того, что стоял справа, самого здоровенного. Тело Ника метнулось, словно наэлектризованное мощным разрядом, а голова обернулась гигантским кулаком, в который он вложил всю свою силу. Ник угодил охраннику куда метил — в то место позвоночника, где сходятся нервные окончания, и вырубил противника напрочь. А затем все тем же маятниковым движением от поясницы врезал черепом в лицо другого склонившегося охранника. Тот вскрикнул от боли и отпустил лодыжку Ника.
Все это заняло секунды. Но теперь уже человек в черном встал в позу каратиста, и Ник быстро повернулся, чтобы встретить его. Двое прибиты, ноги свободны — стали появляться шансы. Ник выбросил правую ногу вперед и почувствовал, как она с силой попала в цель. Ботинком было бы эффективнее, но даже удар босой ногой, зарывшейся в пах Черного Кителя, заставил противника опуститься на пол и завопить от боли. Ник, неуклюже пританцовывая в хлопающей робе, уклонялся от яростных выпадов китайца.
Но все-таки четверо — слишком много для одного. Тот, четвертый, рубанул его по шее, и Ник рухнул на колени. Второй удар настиг его в тот момент, когда он пытался удержать угасающее сознание и сквозь наплывавший туман внушал себе — чтобы они с ним ни сделали, он не должен, не должен, не должен заговорить. Ник настраивал свой разум на сопротивление, внушал себе, что, используя ноги и голову, еще может использовать шансы…