С этого дня началась совсем другая жизнь. Эмили улыбалась и качала головой, когда думала об этом: да, еще одна новая жизнь. Может быть, их слишком много в последнее время, но это намного, намного лучше, чем то существование, которое она вела раньше.
Том был великолепен. Эмили впервые — смешно сказать! — поняла, что значит чувствовать себя женщиной. И, боже, как же это оказалось приятно!
Том сдержал слово: он встречал ее у выхода из метро. И они вместе шли домой. По выходным ходили в супермаркет, чтобы запастись продуктами и всем прочим на неделю, — она не носила в руках ничего тяжелее дамской сумочки.
И его кулинарный талант не знал себе равных!
Эмили боялась даже, что растолстеет… Почти в шутку боялась.
Но ощущение сладкой расслабленности от того, что ее окружала мужская забота — опять же, смешно сказать, ее дарил ей человек, с которым у нее и в мыслях не было заниматься сексом, — дополнялось еще одним потрясающим чувством: наслаждением от возможности заботиться самой.
Эмили узнала наконец, что можно стирать чьи-то рубашки — и не чувствовать себя Золушкой, не кусать губы от невозможности покусать другого и не вести в собственной голове бесконечных монологов «Я так устала, а ты…». Что можно мыть за кем-то посуду — и не испытывать раздражения. Что можно наводить в ванной чистоту и блеск, чтобы другому человеку было приятно там находиться, — и не желать его убить за разведенную грязь.
Готовили по очереди: Том по будням, Эмили по выходным.
Эмили нравилось возвращаться домой по вечерам. Она не то чтобы летела туда как на крыльях, как в первые недели жизни с Робертом. Это было спокойное удовольствие человека, который после трудного рабочего дня возвращается в свою крепость, где можно в уюте и тепле восстановить силы для следующих свершений.
Как-то так получилось, что Том взял за правило ждать ее к ужину. И это было истинное наслаждение: ужинать с ним за столиком на маленькой кухне или перед телевизором в его комнате.
Как-то раз они смотрели «Унесенных ветром» под спагетти со сливочным соусом. Эмили куталась в плед: наступили по-настоящему холодные дни, в ателье, на улице и в квартире было примерно одинаково зябко. Но ей все-таки было очень тепло, изнутри, и эта теплота имела только косвенное отношение к горячему ужину.
— Я бы хотела, чтобы у меня с мужем было бы так же, — задумчиво сказала она.
— Так же — это как у Ретта и Скарлетт? — удивился Том.
— Нет, как у нас с тобой. Тепло и естественно.
— Ну, боюсь, что для отношений с мужем этого маловато. — Том улыбнулся.